Теперь мой идиотизм подтвержден медицинским
обследованием. Ох, не дай бог домашние узнают о диагнозе! Засмеют насмерть. Вот
отчего мне скучно читать философские книги, вот по какой причине я никогда не
могу понять, о чем толкуют гости в аналитических передачах на TV. Впрочем, и
ведущие сидят иногда в студии с такими лицами, что у меня начинают в голове
роиться сомнения: а они сами хорошо разбираются в озвучиваемой проблеме?
Похоже, что нет, а некоторое время назад у меня сложилось впечатление: кое-кому
платят за то, что они молчат и кивают с умным видом. В принципе в ряде передач
ведущий совсем не нужен, гости великолепно договорятся друг с другом и без
него, но как-то не принято оставлять студию без хозяина.
Однако сейчас мне стало ясно:
телевизионщики-то умные, а Лампа – клиническая идиотка.
– И что, – я решила выяснить все до
самого конца, – у олигофренов всегда болит голова?
– Нет.
– Почему же у меня мигрени?
– О, это уже другая проблема. Видите позвонок?
Он называется Атлант, вот первый шейный позвонок.
– Прямо в черепе?
– Ах, молодец, какие умные слова
знаете, – не упустила возможности похвалить кретинку Ирина
Петровна, – именно у основания черепа, а он с ним сочленяется. Атлант
должен стоять ровно, у вас он вдавлен внутрь и пережимает сосуд. Это ужасно!
– Почему?
– Вы можете умереть в любой момент.
Я снова рухнула на кушетку.
– Отчего?
– Дернете резко головой, слишком сильно
задерете ее или упадете, стукнетесь лбом о землю, позвонок сдвинется, пережмет
сосуд окончательно…
– И что?
Ирина Петровна пожала плечами:
– Экзитус леталис, смерть. Одно радует!
Я сидела не дыша. Интересно, что может
радовать в данной ситуации?
– Скончаетесь быстро, – обнадежила
меня профессор, – долго мучиться не станете, агония продлится минут шесть,
семь, уйдете тихо, скорей всего и не поняв, что происходит! Хотите совет?
– С-с-слушшшаю.
– Носите на шее медальон, наподобие
солдатского, или бирку с адресом и номером телефона.
– З-з-зачем?
– А то свезут вас в морг, свалят к
неопознанным телам, – участливо сообщила Ирина Петровна, –
родственники потом все башмаки истопчут и не отыщут ваш труп.
– Делать-то что? Может, мне операция
поможет?
– В вашем случае медицина бессильна.
Кстати, зачем вы пьете таблетки от головной боли? Они помогают?
– Не очень, – призналась я.
– И не должны! – радостно
воскликнула врач. – Вся проблема в позвонке. Сегодня головой вертели?
– Вертела.
– Отсюда и мигрень.
– Мне нельзя смотреть по сторонам?
– Нежелательно, шею не следует напрягать.
– Как же жить?
– Поворачивайтесь всем телом, представьте
себе, будто позвоночник – каменный монолит. Или забинтуйте шею туго-туго,
перетяните как можно крепче полотняным платком, – посоветовала профессор.
– Но тогда я умру от удушья.
– Ангел, вы хотели услышать мой совет по
поводу Атланта, – напомнила Ирина Петровна, – об удушье иной
разговор, мы его сейчас не ведем. Кстати, вам может помочь мануальная терапия.
– Да? – с огромной надеждой спросила
я.
– Абсолютно точно, – кивнула Ирина
Петровна, – стопроцентно. Вам просто развернут Атлант. Значит, так,
платите пятьсот рублей, забирайте снимки, а я вам абсолютно бесплатно дам
телефончик настоящего кудесника, Петра Лыкова, золотые руки!
Стараясь не вертеть головой, я выползла на
улицу, кое-как добрела до машины и опустилась на сиденье. Вот оно что! Смерть
ходит буквально по пятам за несчастной Лампой, в любую секунду я могу отъехать
к любимым родителям. Конечно, перспектива встречи с папочкой и мамочкой радует,
мне нужно многое им рассказать, но как оставить домашних? Без меня они вновь
станут есть пельмени и отвратительные готовые салаты, заправленные не слишком
свежим майонезом. Кстати, может, кто и забыл, но я обеспеченная женщина, имею
коллекцию картин, хороший дом в Алябьеве и отличную квартиру, многокомнатную, с
добротной мебелью и евроремонтом.
Коллекция живописи досталась мне от родителей,
сейчас полотна висят у нас дома, я не собираюсь продавать их, это память об
отце. Особняк в Алябьеве был построен одним человеком для меня на месте старой
дачи, опять же принадлежавшей папе. Жить бы нам теперь в кирпичных хоромах и
радоваться, только с новой фазендой связана одна крайне неприятная история, о
которой я уже рассказывала. Ни Кате, ни детям, ни мне не хочется теперь даже
приближаться к Алябьеву. Мы, правда, пытались обжиться в шикарном здании, но не
сумели. Не могу я ступить и в роскошные апартаменты, в которых Фрося когда-то
обитала вместе с мужем Михаилом Громовым
[5].
Где сейчас мой бывший супруг – понятия не имею, скорей всего до сих пор ходит
строем по зоне, срок ему, насколько помню, дали большой. Ни жить, ни продать,
ни сдать замечательную квартиру я не могу по моральным соображениям. Поэтому
апартаменты стоят закрытыми, над входной дверью тревожно горит красная
лампочка, предупреждающая лихих людей: осторожно, комнаты под охраной милиции.
Так обстоят дела фактически, но юридически я
являюсь единоличной владелицей всего. Следовательно, надо составить завещание.
Картины разделю поровну, стоимость их примерно одинакова, пусть каждый выберет
себе любую по вкусу. Ох нет, насколько я знаю домашних, они схватятся все за
одно полотно и поругаются. А я не хочу, чтобы у моей могилы ссорились. Значит,
самолично распределю пейзажи и портреты. А как поступить с недвижимостью?
Я нащупала пачку, потом отбросила сигареты.
Нет, курить мне нельзя, с таким состоянием здоровья! Хотя, наверное, уже все
равно.
Я щелкнула зажигалкой. Есть некоторые
абсолютно непонятные мне вещи. Ну почему ни один экстрасенс, ни одна гадалка ни
разу не выиграли в «Спортлото» или не сорвали куш в другой лотерее? Неужели им
трудно заглянуть в ближайшее будущее и подсмотреть результат? И с какой стати я
должна отказываться от сигарет, зная о приближении конца? Кстати, курю я очень
редко, делаю это совершенно неправильно, практически не затягиваясь…
