– Кто-нибудь опознал девочку?
– Естественно, мы тут же вызвали
родителей, – пояснила Неля Иосифовна, – матери плохо стало, отец в
морг поехал.
– Видите ли, – осторожно сказала
я, – у меня совсем иные сведения о Лизе Романовой. Сказали, будто девочка
просто заболела и временно не ходит в школу. И потом, у нее нет отца.
Неля Иосифовна открыла было рот, но тут в
кабинет без стука вошла толстая женщина и чуть задыхающимся голосом спросила:
– Гляньте, так пойдет?
Не дожидаясь ответа, вошедшая развернула
большой лист ватмана. «Трагически погибла Лиза Романова». Внизу виднелась
фотография. Маленькое личико, украшенное копной сильно вьющихся белокурых
волос.
– Это не Лиза, – помимо воли
вырвалось у меня.
– Лиза, – настаивала директор.
– Да нет же! Лиза Романова слегка
полновата, волосы у нее прямые, а здесь…
Директриса печально улыбнулась:
– В классе две Елизаветы Романовы. И
фамилия и имя не из редких. Одна девочка погибла, другая на самом деле больна,
вроде у нее грипп, я не уточняла.
И тут мне вспомнилось, как в самом начале
сентября Лиза, придя с занятий, швырнула в прихожей рюкзак. Я, ворча, подобрала
его, отнесла к ней в комнату и, открыв наружный карман, решила проверить
дневник. В глаза бросились сразу три жирные двойки.
– Ну ты даешь! – возмутилась я,
когда Лизавета влетела в детскую. – Умудрилась столько «лебедей»
заработать!
– Где? – заорала та и выхватила из
моих рук дневник. – Офигеть прямо!
– И я о том же!
– Это не мои пары, – завопила
девочка, – ну ваще!
– А чьи?
– Лизки Романовой!
Я засмеялась.
– Оригинальное объяснение, я всегда
считала, что именно так тебя и зовут! Впрочем, давай познакомимся, ты кто? Маша
Иванова? Или другую какую фамилию носишь?
Лиза в упор посмотрела на меня, потом
повернулась и ушла. Мне тут же стало неудобно. Очень глупо пошутила насчет
фамилии. Тот, кто хорошо знаком с нашей семьей, сейчас тоже не одобрит меня:
Лизавета не является родной дочерью ни мне, ни Кате, она даже не родственница
[3].
Но так уж случилось, что Катюша удочерила девочку и теперь Лиза носит фамилию
Романова, о своей настоящей она даже и вспоминать не хочет. Я ее понимаю,
потому что сама в свое время, поменяв имя, начала новую жизнь.
[4]
Полная раскаяния, я побежала за девочкой.
– Лизочек, прости меня, глупую.
– Да ладно, – улыбнулась она, –
у нас в классе две Лизы Романовы, вот училка и перепутала, мне ее двояки
поставила, завтра вычеркнет.
– Ты никогда не рассказывала про свою
полную тезку, – удивилась я.
– Так я хожу в эту школу лишь с
сентября, – напомнила Лиза, – вы же нас сюда с Кирюшей перевели
только на этот учебный год. Похоже, отстойное место, ну да ладно, потерпим до
экстерната!..
Пока директриса рассматривала скорбное
объявление, я пыталась привести мысли в порядок. Значит, Лиза Романова погибла.
Это случайность или девочка пострадала из-за своих паспортных данных? Может,
она просто так упала с высокого этажа?
– Лиза Романова была девочкой из
неблагополучной семьи? – поинтересовалась я.
– Что вы, – замахала руками Неля
Иосифовна. – Отец бизнесмен, не из самых богатых, но вполне обеспеченный,
мать художница. Девочка присмотренная, домашняя, вот только плохо училась, на
слабые троечки. Но учителя ею были довольны: тихая, аккуратная. Честно говоря,
трояки Лизе из жалости ставили, ее родители очень нам помогали, купили
линолеум, мама картины для актового зала написала. Надо же, такое несчастье! И
ведь буквально неделю назад Олеся Сергеевна, мама погибшей, была у меня, сидела
на вашем месте и просила перевести дочь в другой класс, из «А» в «Б».
– Почему?
– Олесе Сергеевне очень не понравилось,
что Лиза начала общаться с Риммой Борискиной!
Услыхав знакомое имя, я насторожилась:
– С кем?
– С Риммой Борискиной, – повторила
Неля Иосифовна. – Я Олесю Сергеевну понимаю, Римма проблемный ребенок.
Отца нет, а мать… Эх, лучше бы ее тоже не было. Девочка живет в отвратительных
условиях, ругается матом, грубит учителям, но учится великолепно. Просто жду не
дождусь, когда она получит аттестат и уйдет от нас. Кто бы мог подумать, что
подобная девица станет отличницей, на золотую медаль идет, хочешь поставить ей
«четыре» и не можешь. Я попыталась Олесе Сергеевне объяснить, что перевод в
другой класс ничего не даст, но она так просила. Ну а потом Лиза погибла.
– Дайте мне, пожалуйста, адрес
Борискиной, – попросила я.
Неля Иосифовна встала, вынула из шкафа
тоненькую папку, перелистала подшитые в нее бумажки и сказала:
– Новокрасковская, восемнадцать, квартира
шесть, телефона нет. Мать зовут Елена Семеновна, сведения об отце отсутствуют.
Но не знаю, там ли Римма живет, у нас указан адрес прописки.
Я вышла во двор и почувствовала, как к голове
начинает подкрадываться мигрень. Наверное, Катюша права, следует пойти к врачу,
сделать томограмму, узнать, что там такое в моем мозгу. А сейчас надо зайти в
аптеку, купить цитрамон.
Вывеска с зеленым крестом обнаружилась через
квартал. Я вошла в большой, совершенно пустой зал и попросила провизора:
– Дайте мне, пожалуйста, цитрамон.
– Нету, – лаконично ответила
фармацевт, – весь съели.
– Посоветуйте что-нибудь еще от головной
боли.
– Возьмите вот это.
На прилавок легла яркая коробочка иностранного
производства. Перед глазами возникла Катюша, в ушах зазвучал ее голос:
«Лампуша, прежде чем засовывать в рот лекарство, внимательно изучи его состав,
указанный в листовке».
Я стала вчитываться в текст. Через пару секунд
до меня дошло, что средство состоит в основном из одного парацетамола. Нет, оно
мне не поможет.
– Другого ничего нет?
Провизорша бросила на прилавок новую, такую же
цветастую коробочку. И снова в составе средства один парацетамол.
– Это не хочу.
