– Никогда в жизни, – затараторила
Катюша, – с чего тебе в голову такая дурацкая идея влетела? Просто осень
на дворе, идет перестройка организма. Многие люди ошибочно полагают, будто
поддерживать себя надо весной, дескать, к марту у нас иммунитет ослабляется.
Оно и верно, только ближе к зиме дело обстоит еще хуже…
– Катя, – прервала я подругу, –
очень тебя прошу…
Но закончить фразу мне не удалось. Из телефона
послышался еще чей-то чужой голос:
– Екатерина Андреевна, у Федоськина опять
началось.
– Потом, Лампуша, поговорим, –
скороговоркой бросила подруга и отсоединилась.
Я топнула ногой. Ну что за люди меня окружают!
Просто слепоглухонемые! Никто из домашних не видит подкрадывающейся опасности и
не верит в рассказ о цыганке. И как теперь поступить?
Злясь на своих, я оделась и порулила в
ветеринарную лечебницу. Роман встретил меня с таким мрачным лицом, что мои ноги
внезапно подломились в коленях. На каталке лежало нечто, целиком, с головой,
прикрытое одеялом.
– Уже пришли? – рявкнул
ветеринар. – Ну-ну.
– Да, – прошептала я, –
говорите.
– Что?
– Все. Не волнуйтесь, я не истеричка.
Ада?..
– Ее Лена повела на нашу кухню, –
спокойно сообщил Роман. – Собаку следовало чуть-чуть покормить диетической
едой.
Ледяная рука, сжимавшая желудок, разжалась. Я
опять уставилась на страшное НЕЧТО, укутанное одеялом, и внезапно поняла, что
вижу тюк грязного белья, приготовленный, очевидно, для прачечной.
– Сколько я вам должна?
– Счет на кассе, за капельницу.
– А лично вам?
– Ничего.
– Но как же?
– Евлампия Андреевна, ступайте.
– Ваша жена сидела весь день с Адой!
– Это ее работа.
– Но вы сказали, что у супруги сегодня
выходной!
– Лена всегда проводит его со мной, в
клинике.
– Не могу же я просто так уйти!
Роман снял очки, устало вытер глаза носовым
платком, близоруко поморгал, посадил вновь оправу на нос и ледяным тоном
заявил:
– Забирайте Аду и уезжайте. Привезете
мопсиху через три дня, возьмем для порядка анализы, но, надеюсь, все будет
благополучно. Сейчас придет Лена, вы ступайте в двенадцатый кабинет, Аду туда
приведут. Жена детально расскажет о диете, вам придется некоторое время
готовить мопсихе особую еду.
– Но… – Я попыталась вновь завести
песню о гонораре.
– Ступайте, Евлампия Андреевна, –
измученным голосом велел Роман, – оставьте меня с крайне неприятным делом
наедине.
– С каким делом? – не поняла я.
Ветеринар ткнул рукой в угол:
– Да вон, спят, несчастные, ничего,
конечно, не понимают, а у меня рука не поднимается. Но куда деваться, с утра
собираюсь, собираюсь, до конца рабочего дня дотянул. Даже передать не могу, до
чего мерзко на душе.
Я присмотрелась. В картонной коробке, похоже,
упаковке из-под бананов, на рваной простынке, прижавшись друг к другу, лежали
два мопсенка, совсем еще крошки. Нежно-бежевые шубки украшала темная полоска,
бегущая от головы к хвосту, большие ушки свешивались вдоль умильно-складчатых
черных мордочек, бублики хвостиков раскрутились. Щеночки мирно спали.
– Какие хорошенькие! – умилилась
я. – Лапочки! Ой, миленькие! Смотрите, один зевает!
– Это девочки, – совсем помрачнел
Роман, – Феня и Капа, им по три месяца.
– Такие маленькие тоже болеют? А что с
ними?
– Ничего.
– Их на прививку принесли?
– На усыпление.
Я заморгала. В этот момент одна мопсишка села,
потрясла башкой и, недолго думая, кинулась на мирно сопящую сестру, та,
моментально проснувшись, принялась кусать озорницу. В ящике началась веселая
возня. Мы с Романом молча наблюдали за потасовкой. Внезапно ветеринар встал и
забегал по кабинету.
– Да, – забормотал он, – я
усыплял животных, и не раз, по жизненным показаниям. Вон, сегодня утром овчарку
принесли, восемнадцать лет, запущенная онкология, парализованные ноги. Собака
страдает, и потом, она прожила весь свой век, а эти? Ну чем они виноваты?
Только тем, что к придуркам попали? Здоровые, веселые, им бы жить да жить. Так
нет, давай, Роман, убивай. Не могу! Не хочу!
– А за что их? – пробормотала я,
наблюдая, как мопсята пытаются выбраться из короба.
– В общем, ничего
экстраординарного, – пожал плечами Роман. – Девочка Олеся давно
просила собачку, только мама была против, дескать, животное все порвет,
испортит и обои съест, а у них в квартире евроремонт. Мама уехала в
командировку, а папа взял да и купил ребенку двух мопсят, Феню и Капу.
Естественно, щенки везде писают, еще они ножки у стола сгрызли. Мама вернулась,
пришла в ужас, устроила мужу вселенский скандал, вот он нам собачат сюда и
приволок на усыпление. Еще порядочный человек оказался. Другой бы просто вынес
к помойке, а этот «пожалел». Убивал бы таких «собачников». Знает ведь, на какой
ведьме женат, слышал не раз от своей супруги фразу: «Терпеть не могу собак», и
принес домой мопсят, кретин, недоумок, урод!
– Бедная девочка, – вырвалось у
меня, – представляю, что испытывает ребенок.
– Ей сказали, что они потерялись во время
прогулки, – вздохнул Роман. – Ладно, идите, Евлампия Андреевна.
Он подошел к шкафчику, распахнул стеклянные
дверцы, вытащил ампулу, взял пилку…
– Стойте! – крикнула я.
Роман вздрогнул.
– Что?
– Они никому не нужны? Феня и Капа?
– Да.
– Вы их сейчас убьете?!
Роман положил ампулу в эмалированный лоток и
зло спросил:
– А у меня есть альтернатива?
– Предложите кому-нибудь взять щенят.
– Весь день только этим и занимался,
никто не хочет.
На мои глаза навернулись слезы. В этот момент
Феня и Капа, словно поняв, что их ждет, притихли, прижались друг к другу и
затряслись. Одна мопсишка посмотрела на меня умоляющим взором, вторая тихонько
заскулила. Я ринулась к ящику и схватила собачат. От щенков пахло чем-то
приятным, нежная шерстка на ощупь напоминала шелк. Мягкие язычки быстро-быстро
облизали мои руки.
