— Она появится, — решительно сказал Джон.
— Хоть бы это случилось до того, как Фенни вернется из школы! — вздохнула Леони. — Собаку ей подарили на Рождество два года назад. Фенни назвала ее Марципаном из-за цвета шерсти… Малышка ее просто обожает!
Джон накрыл ее руку своей:
— Я помогу тебе искать Марци.
Френсис встретила их с облегчением.
— Я уже решила, что и ты потерялась, Лео! — сказала она, ставя на плиту чайник. — Пообедаешь с нами, Джон?
Он бросил вопросительный взгляд на Леони:
— Яне…
— Ничего особенного, просто суп, — быстро добавила Френсис. — Леони, я думаю, тебе стоит умыться перед едой.
Леони отправилась в ванную и только там, посмотревшись в зеркало, обнаружила, что выглядит как настоящее пугало: во всклокоченных волосах запутались листья и мелкие сухие ветки, на грязном вспотевшем лице виднелись потеки крови от мелких царапин. Да, Роберто бы ее просто не узнал! Но Джон… когда-то он даже предпочитал видеть ее в таком состоянии, по крайней мере утверждал, что ее лицо после пробуждения любит больше, чем то, которое она являла миру, выйдя из ванной после утреннего туалета. Как ей нравилось просыпаться под ласковым взглядом его глаз… Леони глубоко вздохнула. Затем умылась, причесалась и накрасилась. И вот она снова сидит за кухонным столом напротив Джона Сэвэджа. Да, она и не надеялась, что это когда-нибудь повторится.
— Думаю, после обеда я мог бы еще поискать в скалах, — сказал Джон, принимая из рук Френсис тарелку с супом.
— Ты можешь сорваться, — встревоженно заметила Леони.
— На этот случай ты будешь прогуливаться над обрывом с сотовым в руке, — быстро ответил он. Но я не упаду. Я довольно опытный альпинист.
Френсис нахмурилась:
— Очень мило с твоей стороны, Джон, но я не думаю, что ты должен так рисковать.
— Это единственный способ узнать, не свалилась ли бедная Марци на скалы и не лежит ли она там где-нибудь, несчастная, без всякой надежды на спасение. Я прикреплю веревку к перилам ограждения над обрывом и спущусь оттуда. После обеда съезжу домой за веревкой.
Часом позже, с мощным биноклем Тома на шее, Джон закрепил веревку на перилах, ободряюще улыбнулся Леони и начал спускаться.
— Будь поосторожней, — проговорила Леони, помахав ему рукой, в которой сжимала телефон. — Если ты поскользнешься, я сразу же вызываю помощь.
Он широко улыбнулся и, мощно оттолкнувшись ногами от скалы, заскользил вниз так быстро, что у нее чуть не остановилось сердце. Затем она услышала, как он спрыгнул на один из уступов скалы, снова оттолкнулся от нее, вновь пошел вниз. Наконец она с облегчением услышала, как он кричит снизу:
— Я нашел хорошую опору на выступе, Лео.
Больше я спускаться не могу, поэтому сейчас осмотрюсь, прежде чем поднимусь.
Леони в напряжении ждала. Джон свистел и звал собаку, выжидал и свистел снова. Затем он крикнул:
— Никаких следов Марци нигде, Лео!
— Тогда скорее поднимайся, — взмолилась она.
Подъем занял гораздо больше времени, чем спуск. Леони замирала от ужаса всякий раз, когда веревка начинала трещать и скрипеть под тяжестью веса Джона или когда его продвижение наверх останавливал какой-нибудь выступ или куст. Затем, к ее ужасу, внезапно посыпались камни, после чего воцарилось гнетущее молчание.
— Джон! Джон! — завопила она, свесившись вниз, насколько смогла.
— Я тут, — послышался его тихий голос. — Не волнуйся.
Ей показалось, что прошла Целая вечность, прежде чем его голова появилась над краем обрыва.
Она охнула, увидев, что его лицо в крови, и, обняв его за плечи, с такой силой потащила наверх, что они оба упали на камни тропы. Подавив ругательство, Джон сел.
— Не дотрагивайся до лица, — воскликнула Леони, поднимаясь на колени, — ты можешь занести инфекцию. — Безуспешно поискав в карманах джинсов какую-нибудь ткань, чтобы вытереть его рану, она добавила:
— Идем скорее в дом.
— Идем, но не так быстро, Лео, — пробормотал он в ответ. — Я не вполне в порядке. Попал под камнепад.
Она вскочила, помогла ему подняться на ноги и решительно скомандовала:
— Ну, давай. Веревку оставим пока здесь. Надо промыть рану на голове.
Джон улыбнулся ей, но, когда кровь снова полилась по его лицу, чертыхнулся:
— Мне пришлось висеть и смотреть, как все эти камни летят мне в лицо! Вообще я надеваю специальный шлем, но сегодня его при мне не оказалось, так что мой нос принял весь удар на себя.
— Это я виновата! Не надо было позволять тебе спускаться! — Обняв за плечи, Леони повлекла его к дому. — Надо поторопиться, ты истекаешь кровью, как зарезанный поросенок.
Он приглушенно рассмеялся, потом вдруг резко побледнел и схватился рукой за ветви кустарника, мимо которого они проходили.
— Извини, — пробормотал он.
Видя, как посерело его лицо, Леони решительно двинулась вперед. Теперь она почти тащила его на себе.
— Сейчас, сейчас, — бормотала она. — Мама у меня просто спец в травматологии.
Френсис пришла в ужас, когда увидела окровавленное лицо Джона, но быстро взяла себя в руки и принялась деловито хлопотать над ним: промыла раны и засунула два небольших пакетика с замороженным горохом в ноздри.
— Собирайся, Лео, ты отвезешь его в больницу, распорядилась она.
Джон отрицательно замотал головой, но тут же пожалел об этом, застонав от боли:
— Не нужно…
Леони решительно взяла у Джона ключи от его машины, потом помогла ему разместиться на сиденье и осторожно выехала на шоссе.
Только когда врачи местной больницы увезли Джона на обследование, Леони почувствовала такую слабость, что ей едва не стало дурно. Медсестра спросила, чья именно кровь запачкала ее свитер.
Заверив медиков, что сама не ранена, Леони в изнеможении упала в кресло для посетителей.
Джон появился после рентгеновского обследования мрачный и с носом, заклеенным широким пластырем.
— Ничего не сломано, и сотрясения тоже нет, сообщила медсестра, — но мистер Сэвэдж должен до завтра оставаться в постели. Несколько дней ему не следует водить машину, но потом он вполне придет в себя.
— Эта женщина решила, что из-за ранения я лишился дара речи, — раздраженно пробурчал Джон, когда они сели в машину.
Леони улыбнулась.
— Нет, просто она уверена, что твое мужское самолюбие не позволит тебе сообщить о необходимости постельного режима.
— Любое мужское самолюбие загнется в твоем присутствии, — фыркнул он и отвернулся.
Когда она осторожно повернула с шоссе к Фрайерз-Вуд, он снова обратился к ней, одарив мрачным взглядом:
