– Скажите, Ира, вы знаете, откуда у
Розалии Львовны было столько драгоценностей?
Хозяйка оперлась левой рукой на подоконник, а
правой стала закрывать одну створку.
– Розалия Львовна была из семьи богатых…
– начала было она и осеклась.
– Ну, ну, дальше, – поторопила ее я.
Но Ирочка молчала. Я подождала пару мгновений
и спросила:
– Так из какой семьи была Розалия
Львовна?
Ира не отвечала, она как-то странно полувисела
на подоконнике. Внезапно мое сердце екнуло: в ее позе было нечто необычное… Не
успела я сообразить, что делать дальше, как ноги у Иры подкосились, и она упала
на спину, широко разбросав в стороны руки. Испугавшись, я подскочила к ней.
– Ира! Тебе плохо?
Хозяйка молчала, ее глаза, не мигая, смотрели
в потолок, рот слегка приоткрылся, а лицо омертвело. Между красиво очерченными
бровями виднелась маленькая круглая дырочка, кровь не текла, но все равно стало
понятно: Ирину застрелили, только что, на моих глазах. Я рухнула рядом с ней на
колени.
В голове испуганными птицами заметались мысли.
Кто стрелял? В комнате не было никого, кроме меня. И звука выстрела я не
слышала! Значит, Веня говорил правду. С Семеном Кузьмичом произошло то же
самое. Зажмурившись, я отползла к двери и кое-как встала на ноги. Что делать?
Звать милицию? Но меня моментально арестуют.
Внезапно раздался оглушительный звонок. Я чуть
не свалилась в обморок. Это покупатель, тот человек, которому Ира собиралась
продать кольцо. Час от часу не легче! Меня застанут на месте преступления и
отволокут в тюрьму, ну и влипла! Может, он позвонит и уйдет? Решит, что никого
нет дома? Но с той стороны двери находился очень настырный человек. Задорная
трель опять разнеслась по квартире. Я глянула в «глазок». На лестничной клетке
топтался мужчина в шапке, низко надвинутой на лоб.
– Вы к кому? – пискнула я.
– Ирина, откройте.
– Ее нет.
– Да? – удивился мужик. – Но мы
же договорились!
– Она уехала экзамен сдавать, будет
вечером, отпереть не могу, мне Ирина запрещает впускать посторонних.
Мужчина помялся пару мгновений, потом
повернулся и ушел. Я, прислонившись к стене, перевела дух. Теперь нужно
действовать аккуратно.
Сначала я прошла на кухню, отыскала там
тряпку, намочила ее и вернулась в кабинет. Холод в комнате стоял, как в
Арктике. Стараясь не смотреть на труп, я быстро закрыла окно и стала методично
протирать все, чего касались мои руки. Последними отполировала дверную ручку и
кнопку звонка. Выйдя на улицу, я отыскала телефонную будку и набрала хорошо
знакомый номер Володи Костина. Будем надеяться, что Вовки нет, а трубку снимет
кто-то из его коллег. В противном случае – если я сейчас услышу бодрое «алло»
приятеля – придется обращаться в «02». Мне хочется сохранить инкогнито, а
Костин великолепно знает мой голос.
– Да, Кротов. Говорите.
Это Павел Кротов, я очень хорошо его знаю, но
видимся мы редко, поэтому смело можно начинать. На всякий случай взяв на тон
выше, я прочирикала:
– Немедленно запишите адрес и приезжайте.
– С какой радости? – рявкнул грубый
Кротов.
– В комнате у окна лежит труп хозяйки.
Внезапно что-то щелкнуло, и голос Павла
зазвучал чуть глуше. Я насторожилась, похоже, бдительный Кротов включил
записывающее устройство.
– Как вас зовут? – спросил
он. – Имя, фамилия, место прописки…
Но я уже опустила трубку на рычаг.
Еле живая от потрясения, я добралась до
крохотного кафе на углу улицы, заказала самую большую порцию капуччино и
попыталась согреться, глотая горячий кофе. Но это не помогло – мне
парадоксальным образом становилось все холодней. Будто чьи-то ледяные пальцы
сжимали мое горло.
Я позвала официантку:
– Принесите мне еще одну чашку, только
погорячей.
– Замерзли? – улыбнулась она.
– Жутко, – кивнула я, – меня
прямо трясет.
– У нас тепло, и вы тут минут пятнадцать
сидите, наверное, заболели, – предположила официантка, – может, вам
коньячку глотнуть? В баре хороший есть, фирменный, без обмана.
– Спасибо, я за рулем.
– Так пятьдесят грамм ерунда, –
заботливо настаивала она.
Ну кому как, а лично я могу опьянеть и от пяти
миллиграммов. Честно говоря, мне достаточно понюхать «огненную воду», чтобы
почувствовать себя подшофе. Я пьянею даже после порции валерьянки, пустырника
или другой какой настойки на спирту.
– Спасибо, но лучше кофе.
С разочарованным лицом девушка потопала было к
стойке, но на полдороге притормозила и предложила:
– Если хотите по-настоящему согреться,
выпейте наш фирменный кофе-коктейль.
– Это что такое? – спросила я.
Официантка протянула изящную ручку, украшенную
тоненькими золотыми браслетами, в сторону столика у окна, где сидели две
школьницы лет четырнадцати.
– Видите, такой, как у них.
Девочки держали в руках большие стаканы,
пузатые внизу и узкие вверху, над темной жидкостью колыхались островки взбитых
сливок.
– Давайте, – согласилась я.
Если этим кофе лакомятся дети, значит, в нем
нет ни капли спиртного.
– Айн момент, – подхватилась
официантка.
Я вытащила из сумки ручку и принялась рисовать
на салфетке домики. Ну и что делать? Ирина мертва. А раз нет заказчика, можно
сворачивать расследование. Скорей всего, так бы и поступили десять из десяти
частных детективов, но я не имею морального права отказаться от работы.
Во-первых, Ирина заплатила мне большую сумму.
Во-вторых, Веня, похоже, не виновен ни в чем, кроме утаивания денег, полученных
за продажу кольца, в-третьих… Внезапно мне стало еще холодней, ноги просто
затряслись, как под током. Господи, я же старательно вытирала тряпкой дверную
ручку и кнопку звонка, оглядывалась по сторонам, намереваясь при звуке шагов
юркнуть назад в квартиру профессора. Но совершенно забыла про то, что двери
двух соседних квартир на лестничной площадке снабжены «глазками»!
