– Зеленым луком, – пришел на помощь
Сережка, – вот результат.
– И она съела? – разинула рот
председательница. – Собачка сожрала такую горечь?
– Ей понравилось, – пожал плечами
Сережка.
– И морда странная… и лапы… Знаете, на
кого она похожа? На крокодила! – сообразила гостья.
В комнате стало очень тихо.
– Давайте попьем чайку! – закричала
Юля.
Сережка наклонился ко мне:
– Лампудель, если сейчас не унесешь Асю,
нас выселят. Ну-ка, вспомни, Матросов лег грудью на амбразуру, чтобы спасти
товарищей, а ты боишься аллигатора.
– Очень, ну просто очень напоминает
крокодила, – зудела Нина Ивановна, роясь в сумке. – Ну-ка, где мои
очки!
Сережка пнул меня в спину. Ощущая себя храбрым
спартанским мальчиком, я подскочила к Асе и, схватив ее за шершаво-мягкое тело,
прижала к своей груди. Сейчас она откусит мне руки, голову, а потом сожрет все
остальное. Чтобы неповадно было проявлять героизм в недобрый час. Впрочем, если
вспомнить историю, все герои плохо заканчивали, это уже после их смерти имена
несчастных присваивали улицам и площадям, но меня появление переулка под
названием Ламповский не обрадует, мне-то уже будет все равно!
Однако отчего-то Ася совершенно спокойно
лежала на моих окостеневших от ужаса руках.
– Вот видите, – зачастил
Сережка, – какой крокодил! Разве бы Лампудель смогла так нежно обнимать
хищника! Это всего лишь маленькая трогательная московская пупырчатая голая
той-такса. Лампа ее просто обожает, целыми днями целует.
Поняв, что следующей его фразой будет: «Ну-ка,
Лампуша, покажи, как ты обожаешь Асю», я попыталась шагнуть в сторону коридора,
но ноги словно кто-то прибил к полу.
Тем временем Нина Ивановна вынула большие
очки, нацепила их на нос и велела:
– Евлампия, ну-ка поднесите собачку
поближе, я хочу получше рассмотреть ее!
Тут словно какая-то невидимая рука пнула меня
пониже спины, и я вымелась из комнаты на крейсерской скорости. Последнее, что
услышала, был бодрый голос Сережки:
– У щенка очень строгий режим, ему пора
ужинать. Давайте же, Нина Ивановна, заявление. Сейчас все подпишем. Абсолютно
правильная инициатива! Держать дома экзотических животных нельзя!
Глава 8
На следующее утро я приехала к Ирочке и с
порога спросила:
– У тебя не пропадало кольцо?
– Какое? – удивилась она.
– В доме много украшений?
Ира кивнула:
– Да, они принадлежали Розалии Львовне, а
теперь вот достались мне.
– Ты хорошо знаешь, что лежит в ящиках?
– Естественно, – улыбнулась
Ира, – мне нравится разглядывать ювелирные украшения.
Я принялась описывать перстень, тщательно
вспоминая слова Алексея Корсакова.
– Массивная золотая оправа, в ней
огромный бриллиант необычайной формы. Камень держат «лапки», слегка изогнутые.
– А ну-ка постойте, – сказала Ирочка
и ушла.
Я осталась одна в гостиной и, чтобы скрасить
ожидание, стала изучать обстановку. Конечно, дом замечательный, комнаты
просторные, потолки выше трех метров. Есть только один, на мой взгляд,
существенный недостаток. Напротив находится еще одно здание, и вечером
приходится задергивать плотные шторы, потому что любопытные соседи могут стать
непрошеными свидетелями вашей жизни.
– И кто сказал, что перстень с
бриллиантом? – поинтересовалась, вернувшись, Ира.
Я передала ей рассказ Алексея. Она покачала
головой:
– Да нет, Корсаков все напутал! Был такой
перстень, но его украшал кристалл горного хрусталя. Оригинальная авторская
работа, кольцо дорогое, но не безумно.
– Откуда оно у Вени?
Ирочка помялась:
– Я дала.
– Да ну?.. И зачем?
– У Вени украли машину, иномарку, чужую.
Хозяин потребовал оплатить ее стоимость. А откуда Веньке деньги взять? Он
прибежал ко мне, попросил в долг. Только ему требовалось отдать десять тысяч
долларов, у меня такой суммы не нашлось. Конечно, у Семена Кузьмича деньги
были, но я не хотела у него клянчить, неудобно показалось, – ответила Ира.
Я кивнула. Действительно, не слишком красиво
брать накопленное у законного мужа и отдавать любовнику. Правда, Семен Кузьмич
был супругом Ирочки, так сказать, де юре, но это, согласитесь, не очень меняет
положения вещей.
– Вот я и отдала ему кольцо, –
сказала Ирочка, – оно мне велико было, да и не нравилось совсем. Велела
отнести Алеше в качестве первого взноса!
Я молча смотрела на нее, что-то в этой истории
мне не нравилось. Только что?
– А Корсаков дурак, – усмехнулась
она, – решил, что у него в кармане эксклюзивный бриллиант, и простил Вене
весь долг.
– Простил? – изумилась я. – Ты
уверена?
Ира кивнула:
– Венька не растерялся и расписку с него
взял, ну типа: «Я, Алексей Корсаков, не имею никаких претензий к Вениамину
Павлову и считаю, что он вернул мне всю сумму за разбитый «Пежо».
Я тяжело вздохнула:
– Ты рассказывала эту историю в милиции?
– Нет, – удивилась Ира, –
зачем? Они ни о чем таком не спрашивали.
– Понимаешь, о чем она свидетельствует?
– Ну… Венька раздолбай. Разве можно брать
чужую машину, если водишь хреново!
– Ира, – сказала я, – подумай,
Вениамин заявил, что ничего не знал про смерть Семена Кузьмича, а в Челябинск
собрался, чтобы якобы у папы денег попросить. Он хотел долг Корсакову отдать, а
на билет не хватало, вот и прикатил к маме. Понимаешь?
– Что тут особенного? – пожала
плечами девица.
– Зачем же Вене катить в Челябинск, если
ситуация с «Пежо» улажена? Он соврал, денег у отца ему было просить незачем.
Почему же он собрался в Челябинск? Извини, но ничего, кроме того, что он хотел
спрятаться от органов МВД, не приходит в голову.
Ира осталась сидеть с разинутым ртом. Спустя
пару минут она пробормотала:
– Ясно. Зачем же его тогда в Челябинск
потащило?
– Хотел избежать наказания за убийство.
– Он не убивал! – воскликнула
Ирочка.
