С минуту Изабель молча смотрела на него, потом проговорила с вежливой улыбкой:
– Может, поднимемся в мою квартиру? Мне страшно хочется чашку чаю.
– С удовольствием, Изабель. А потом я отведу тебя поужинать.
Ничего не ответив на это, она отперла дверь, ведущую на ее лестницу.
– Придется подняться на два пролета.
– А твоя нога лучше? Наверное, тебе трудно было подниматься по этой лестнице в первое время после возвращения, – проговорил он, идя за ней.
– Сейчас все хорошо, – вежливо ответила она, открыла дверь в небольшую гостиную и жестом пригласила его войти. – Посиди, а я приготовлю чай.
Лукас с интересом осмотрелся. Было видно, что здесь живет художник. Синее покрывало, наброшенное на бархатный диван. Рубиново-красные и золотистые шелковые диванные подушки на кожаном кресле. На маленьких столиках в живописном беспорядке – книги. Лампы с яркими абажурами.
«Не комната, а шкатулка для драгоценностей», – подумал Лукас, потом повернулся, когда «драгоценность», которая жила здесь, вернулась в комнату с подносом.
– Позволь мне, – сказал он и забрал у нее поднос. – Куда его поставить?
Изабель расчистила место на столике, стоящем перед софой, и Лукас осторожно поставил поднос, чувствуя себя очень неуклюжим в этой женственной комнате.
– Садись в кресло, – предложила она. – Тебе я сварила кофе.
– Спасибо. – Он взял чашку из ее рук и осторожно поставил на столик. – Итак, почему ты не приедешь ко мне, Изабель? – прямо спросил он.
Она сделала глоток, прежде чем ответить:
– Я думала об этом… Думала долго и тяжело. Потом произошло кое-что, что сделало это невозможным. Поэтому я написала это письмо.
Лукас поднес свою кофейную чашку к губам, не обращая внимания на обжигающий пар.
– Ты встретила другого мужчину?
– Нет. – Изабель сделала глубокий вдох, надеясь немного успокоить свое колотящееся сердце, и выпалила: – Я узнала, что беременна – у меня будет ребенок, Лукас.
У него был такой вид, словно она нанесла ему удар в живот.
– Он… мой?..
Лукас сидел неподвижно и, напрягшись всем телом, следил за тем, как кровь отливает от ее лица.
– Нет, – сказала она после напряженной паузы.
– Чей же тогда? – спросил он, побледнев еще сильнее, чем она.
– Мой.
– Ты говорила мне, что принимаешь контрацептивы.
Изабель бросила на него ледяной взгляд:
– Принимала. Но меня похитили, как ты помнишь. И похититель не дал мне времени захватить мои пилюли.
Внезапно она вскочила, бросилась в ванную и оставалась там до тех пор, пока не прошла тошнота. Она бы многое отдала за то, чтобы оставаться там, запершись, как можно дольше, но ей пришлось заставить себя выйти в ответ на нетерпеливый стук Лукаса в дверь.
Он преградил ей путь, когда она попыталась пройти мимо него.
– Ты уверена в этом?
– Да. Но не беспокойся. Я не прошу тебя ни о чем. Твоя реакция на мою радостную новость, которую я и предвидела, только подтверждает, как я была права, что положила конец нашим отношениям.
Лукас схватил ее за запястья:
– Я приношу извинения, Изабель. Я сказал такую ужасную вещь только потому, что мысль о том, что у тебя ребенок от другого мужчины, была как удар в самое сердце.
– Как мелодраматично! – усмехнулась Изабель и высвободила руки. – Может быть, ты будешь настолько любезен, что уйдешь прямо сейчас? Я очень устала.
– Но нам надо многое обсудить, – горячо сказал он. – Разве я смогу уснуть после такой новости?
Она равнодушно пожала плечами:
– Честно говоря, Лукас Андреадис, мне совершенно безразлично, будешь ты спать или нет. Только уходи.
– Конечно, – сказал Лукас, тяжело дыша, – я не стану обременять тебя своим дальнейшим присутствием. Но, – добавил он угрожающим тоном, – когда я вернусь, Изабель, мы поговорим.
После ухода Лукаса Изабель решила немного повременить с ужином.
– Я поем что-нибудь позже, – пообещала она, поглаживая свой живот. – Сожалею о твоем отце. Боюсь, малыш, что нас в этом мире только двое: ты и я.
Но даже если ей удастся немного поесть, она не надеялась, что сможет уснуть в свете нависшей над ней угрозы возвращения Лукаса. Хорошо бы он пришел в какое-то достаточно удобное время завтра, чтобы дать ей возможность справиться с ежедневным утренним недомоганием.
Звонок в дверь раздался, когда Изабель сушила волосы после душа. Она нахмурилась. Она не ждала Джоанну. А ее босс, владелец галереи, загорал на Маврикии. Когда звонок прозвучал еще раз, она сняла трубку домофона.
– Открой мне, Изабель, – услышала она голос Лукаса.
– Я не ждала, что ты вернешься сегодня, – холодно сказала она.
– Тем не менее я здесь. И прошу твоего внимания. Открой дверь! – потребовал он.
Изабель нажала кнопку, ворча, потому что не успела одеться. Она побежала в спальню за своим стареньким голубым бархатным халатом, туго завязала пояс, расчесала пальцами влажные локоны, потом сделала глубокий вдох и открыла дверь в гостиную, в которую постучал Лукас.
Он был одет по-другому, свежевыбрит, а его волосы, как и ее собственные, были влажными.
– Ты поела? – строго спросил он, глядя на ее халат.
– Нет. Мы не проголодались.
Уголок его рта задергался при слове «мы».
– Ты должна поесть, – сказал он неодобрительно. – Я заберу тебя в свой отель на ужин.
Она покачала головой:
– Мне не хотелось бы появляться с тобой на публике.
Краска выступила на его скулах.
– Почему? Я не так одет?
– Это небольшой городок. Меня тут знают. Начнут задавать всякие вопросы.
– На которые ты не обязана отвечать.
– Почему ты злишься? Ведь это я жду ребенка.
Лукас с видимым усилием взял себя в руки.
– Пойдем, – сказал он, беря ее за руку. – Давай сядем и поговорим как здравомыслящие люди.
Изабель позволила ему проводить ее к софе. Сама села в уголке, поджав ноги, а Лукасу указала жестом на кресло.
– Если бы, – начал он, – я не приехал сюда, ты бы сказала мне о ребенке? Хоть когда-нибудь?..
– Не знаю, – честно призналась Изабель. – Хотела сначала дождаться, когда она родится, а там решить.
Он поднял брови:
– Тебе уже известно, что это девочка?
– Пока нет. Просто чувствую.
На мгновение воцарилось молчание.
