– Ага, – заорал диджей, показывая
пальцем на шприц, лежавший на полу, – вот оно, орудие убийства!
– Лиза, ты жива? – кинулась я к
сотруднице «Русского радио».
– Вроде да, – прохрипела та,
вставая, – она меня уколола больно, вот сюда. Но я сумела вывернуться.
– Надо срочно звать милицию, –
бушевал Бруно, – такая улика!
Крыжовников, стоя коленями на спине
поверженной Полины, молча, сопя от напряжения, связывал своей секретарше руки.
– Врача вызывайте, – заорала
я, – как вы посмели так рисковать. Вдруг бы она отравила Лизу!
Пристрелила ее!!! Удушила!!! Зарезала!!! Вы
уроды!!!
– Мы же были рядом, – начал
оправдываться Бруно.
– Нам нужны улики, – пропыхтел Сергей.
– Их у вас полно! – не успокаивалась
я. – Материалы слежки, прослушки…
– Мы не можем их представить в
официальные органы, – морщась, пояснила Лиза, – подведем людей,
которые ради нас нарушили закон…
– Поэтому, – подхватил Сергей,
перебираясь от связанных рук Полины к ее ногам, – поэтому мы и расставили
ловушку. Написали письмо, указали этот адрес. Так и знали, что она клюнет!
Мне вдруг стало жарко, щеки вспыхнули изнутри
огнем.
– Что-то я не понимаю… Полина клюнула на
письмо, которое написала сама? Это как?
– Ты ничего не поняла, – протянул
Бруно.
Лиза засмеялась, а Сергей схватил пряди черных
волос и поднял голову лежавшей.
– Смотри, горе-детектив, – велел он.
Я уставилась в красное, злое лицо секретарши.
Ее карие глаза были полны такой ненависти, что
мои ноги подломились в коленях. Я медленно опустилась на пол и прошептала:
– Нет, это невероятно!
– Узнаешь? – прищурился Сергей.
Я молча кивнула, слова не шли из горла. Было
от чего онеметь.
Злобная морда принадлежала не Полине. Передо
мной со связанными руками и ногами лежала…
Юля.
Глава 32
Прошло три недели, заполненные работой. Утром,
ровно в шесть я выскакивала из кровати и, забыв почистить зубы, кидалась к
письменному столу. Ручка бойко бегала по бумаге, мне ничего не мешало, хотя
Сеня, Томочка, Кристина и Никита давно вернулись домой. Домашние славно
отдохнули, загорели, и квартира снова наполнилась шумом. Как правило, я
отвлекаюсь, услыхав боевые вопли, с которыми Никитос носится по коридору. Еще у
него полно машин, которые жужжат, звонят, трещат, а на Новый год Олег подарил
мальчику ружье, стреляющее большими пластмассовыми шариками. Мало того что оно
издает оглушительные звуки, так еще «пули» норовят попасть то в люстру, то в
сервант с посудой – в общем, Куприн купил замечательную вещь, которую следует
преподносить детям злейших врагов. Олег вообще «автор» ужасных подарков. Это
ему пришла в голову славная идея вручить Никитке барабан.
Мальчик пришел в полный восторг и бил в
инструмент с утра до ночи. В конце концов даже сверхтерпеливая Томочка не
выдержала, и ударное устройство было тайком отправлено на помойку. Но не успели
мы перевести дух, как Олег, широко улыбаясь, принес губную гармошку.
Милые мои, если у вас в доме имеются отпрыски
дошкольного возраста, никогда не приобретайте ничего, издающего звуки. Никитос
своей игрой измотал нам все нервы, я не стерпела и выговорила мужу.
– – Вечно ты всем недовольна, –
вздохнул Олег, – лично мне Никитка не мешает!
Я уставилась на супруга. Естественно, он же не
слышит «мелодий», уходит в то время, когда Никитос еще спит, возвращается,
когда мальчик уже видит пятый сон. Это я, сидя над рукописью, теряю нить
повествования, слушая безостановочный, заунывный вой.
Но сейчас меня ничто не отвлекало.
Вернувшийся с рыбалки Куприн сначала не
разговаривал со мной. Обычно, поняв, что муж сердится, я начинаю лебезить,
трясти хвостом, готовить его любимый грибной суп, жарить котлеты и исправно
гладить рубашки. Мне делается не по себе, когда я слышу ледяной голос Олега, но
сейчас я просто не обратила на Куприна никакого внимания, Пару дней Олег дулся,
затем с недоумением спросил:
– Что у нас происходит?
Я вынырнула из рукописи:
– Ты о чем?
– Пятый день едим гречку!
– И что?
– Хочется картошки! Жареной.
– Попроси Томуську, она
приготовит, – пробормотала я, надеясь, что муженек сейчас снова обозлится
и уйдет.
Мне предстояла трудная задача: описать закуток
с занавесками так, чтобы читатель ясно представил место действия. Значит, под
потолком полукруглый карниз. С него свисают до полу грязные драпировки. В
стене, в которую упирается, заканчиваясь, коридор, две двери, зачем-то тоже
прикрытые гардинами. Между ними выступающий простенок. Выходя из одной двери,
вы не видите того, кто входит в другую. Я подошла со стороны коридора,
отдернула занавеску и…
– Эй, Вилка! – позвал Куприн.
– Что?!!
– Тома говорит, картошки нет, ты не
купила.
– Угу!
– Но я хочу есть.
– Угу.
– В конце концов, дадут мне обед?
– Угу.
– Вилка!
Как раз в этот момент я окончательно
запуталась в драпировках и, обозлившись, рявкнула:
– Хочешь картошки?
– Да!
– Кушай на здоровье!
– Ее нет!
– Сходи и купи.
– Кто? – попятился Куприн. – Я?
Сам?
– Именно, – кивнула я, – с
одной стороны, мне некогда, с другой – жареной картошки хочешь ты, с третьей –
позволь напомнить, что я женщина, а слабому созданию не положено таскать
тяжелые сумки.
Выпалив эту фразу, я схватилась за ручку. Вот
сейчас Олег точно обозлится, наорет на меня и уйдет. Ну? Отчего он молчит?
Внезапно муж подошел и поцеловал меня.
– Прости, Вилка, – тихо сказал
он, – я свинья.
Ручка выпала у меня из пальцев.
– Олег! Ты заболел? – Я обалдела.
– Я просто отвратительно веду
себя, – вздохнул Куприн, – только сейчас понял. Ты работай!
