– Верно. Мой муж, сотрудник МВД, очень
редко ее надевает, ходит, как правило, в штатском.
Он майор, ловит преступников и всем советует:
«Не следует класть деньги в платяной шкаф,
лучше оставить их на видном месте. Вор первым делом изучит стандартные
захоронки: гардероб, морозильник, бачок унитаза, банки с крупой». Именно так ты
и поступила. А еще супруг рассказывал мне о клофелинщицах, подсыпающих наивным
людям лекарство. Жертва заснет спокойненько, а девушка обчистит ее.
Глаза Ани налились слезами.
– Нет! Ничего вам не подливала! И денег
не искала!
– Зачем же в шкаф полезла?
– Простите, простите! Веру не в чем
хоронить!
Вы же вдруг заснули, от усталости, наверное,
вот я и надумала без разрешения что-нибудь старенькое найти… Извините! Христа
ради! Я из-за Верочки!
Она умерла! Ужасно! Страшно! Лишь потому я
решилась! Никогда бы ради себя, а…
– ..токмо волею пославшей меня
жены, – усмехнулась я.
Аня запнулась:
– Что?
– Ты, похоже, не читала книгу Ильфа и
Петрова «Двенадцать стульев». Укради ее где-нибудь, прочти, должна понравиться.
– Я честная, и лишь горе,..
– Ну-ка, честная, вынь из кармана мои
украшения.
Аня побледнела:
– Не понимаю вас!
Я ткнула пальцем в потолок и почти ласково
сказала:
– Дурочка! Объяснила же тебе, мой муж
следователь. У нас по всему дому камеры натыканы! Все твои действия сняты на
пленку. Дверь наша имеет очень хитрый запор, с кодом, тебе не открыть самой.
Есть и тревожная кнопка. Сейчас ее нажму, прикатит патруль, повяжет тебя,
следователь посмотрит «кино»… Угадай, сколько лет тебе дадут?
Аня посерела, потом быстро вытащила из кармана
кольцо и швырнула на кровать.
– Вот. Случайно вышло. Веру-то хоронить
надо.
– Хорошо придумано, – кивнула
я, – не все украла, а только одну вещь. Небось деньги тоже не все стырить
собиралась. И давно ты этим занимаешься?
– Чем? – прошептала Аня.
– Воровством!
– Нет, никогда! Сегодня в первый раз,
Веру надо хоронить…
– Вы дружили?
– Мы были как сестры, – заплакала
Аня.
Я опустилась на кровать и приказала:
– Садись.
Аня рухнула в кресло.
– Чего вы хотите?
– Значит, Вера твоя лучшая подруга?
– Да.
– Тайн друг от друга вы не имели?
– Нет.
– Ладно, не стану звать сюда патруль.
Аня зарыдала.
– Я никогда.., только на похороны..,
триста долларов отдам.., скоро.., давайте вам полы помою!
– С паркетом я сама справлюсь, –
отмахнулась я, – ты меня не дослушала. Отпущу тебя, если сейчас расскажешь
все, что знаешь об убийстве Романа Волкова. Если вы с Верой были близки, то она
небось поделилась с тобой информацией.
Аня прижала руки к губам.
– Давай, говори, – хмыкнула
я, – выбирай: либо откровенный рассказ, либо тюрьма.
– Да, да, сейчас, ей-богу, все скажу! Не
сомневайтесь!
– Уж постарайся, – мрачно сказала
я, – твоя свобода зависит на данном этапе только от твоей же искренности.
Анечка Сайкина, дитя алкоголиков, лет в десять
поняла: главное в жизни – хорошо устроиться. Желательно найти богатого мужа и
спокойно жить за его счет. Школу девочка не закончила, еле-еле дотянула до
девятого класса и поступила в торговое училище. Правда, там она получила
аттестат и потом попала на работу в хорошее место: бутик «Рокко». Многие
продавщицы могли бы позавидовать Анечке. «Рокко» торговал дорогими, добротными,
несколько старомодными вещами в стиле «английская королева». Никакие тинейджеры
или капризные любовницы богатых Буратино сюда не заглядывали. Приходили матери
и тещи «новых русских», иногда их немолодые жены, Женщины были милы, над
продавщицами не издевались.
«Будьте любезны», «сделайте одолжение», «не
трудно ли вам принести другой размер»… Три другие девушки, работавшие вместе с
Аней в одну смену, не могли нарадоваться на службу, кидались со всех ног к покупательницам
и часто повторяли:
– Не понимаешь ты, Анька, своего счастья.
Поработала бы, как мы, в какой-нибудь этакой лавке!
Во бы получила сполна. Возьмут свитерок,
померяют, косметикой перемажут, на стул в примерочной бросят и усвистят, а
хозяйка потом бесится, из зарплаты вычитает.
Но Аня лишь морщилась, считая, что она
достойна лучшей доли. В особенности бесили ее молоденькие девушки, скорей
всего, внучки, иногда сопровождавшие старух. Уж как они пресмыкались перед
бабками! «Бабуля, дай я на тебе сапожки застегну». «Бабуля, не наклоняйся, тебе
вредно». Ясное дело, что никто никогда не станет любить престарелую матрону.
Аня вспоминала свою бабку и тихо радовалась, что та умерла. Да и какой смысл
был в старухиной жизни? Валялась на кровати, не вставала, ходила под себя,
занимала комнату, а Аня из-за нее была вынуждена спать в коридоре. Ясное дело,
девчонки тоже ненавидят своих родственниц, прост?? ждут, когда те купят билет в
крематорий, а внучки получат наследство.
Желчь и злоба переполняли Аню, радость в
«Рокко» она ощутила лишь один раз, когда, зайдя в примерочную, нашла на стуле
дорогое кольцо.
Девушка припрятала находку, но никакого шума
не случилось. Очевидно, дама, посеявшая драгоценность, не подумала, что забыла
ее в магазине.
Неизвестно, как сложилась бы судьба Ани
дальше, но тут «Рокко» закрылся. Хозяйка, чувствуя вину перед девушками,
трудоустроила их всех, было найдено место и для Ани, но та категорично
отказалась идти работать в магазин.
Владелица «Рокко» порекомендовала свою бывшую
работницу в фирму, которая занималась обслуживанием праздников, юбилеев,
вечеринок и всяческих тусовок.
