Эш не знала, порицает ли он ее или нет. Она посмотрела на свои руки.
— Похоже, ты и так догадался. Ведь не ходили же они ко мне косяками, когда ты жил в доме.
— Но там все выглядело по-другому. — Он говорил задумчиво. — Я себя спрашиваю — в чем дело?
Несмотря на свои бурные фантазии по поводу сегодняшнего вечера, Эш сжалась.
— Я не люблю вмешательства в мою жизнь.
— Я тоже. Но это не значит, что мои соседи смотрят на меня, как на пришельца из космоса, когда я с ними сталкиваюсь, — откровенно заявил Джейк.
Он побарабанил пальцами по рулевому колесу.
— Молли считает, что ты винишь себя за тот несчастный случай, — сказал он ровным голосом. — Что ты наложила на себя нечто вроде епитимьи. Это так?
Эш вздрогнула.
— Прошло уже столько лет.
— Это не ответ на мой вопрос. — Он оценивающе взглянул на нее.
— Оставшееся жить часто чувствуют себя виноватыми, когда кто-то умирает. Особенно в молодые годы, — сказала Эш. — Я ходила к психотерапевту. Знаю всю терминологию.
— И, тем не менее, ты все еще живешь Бог знает в какой глуши и держишь всех на расстоянии вытянутой руки? Как спящая красавица в глубине своего непроходимого леса, — добавил он сухо.
Эш закусила губу.
— Ты преувеличиваешь.
— Все еще хуже. По крайней мере, если верить твоим соседям.
Она удивилась и слегка обиделась.
— Зачем им рассказывать тебе обо мне?
Он сверкнул зубами в темноте.
— Они видят — я проявляю интерес. Чего, похоже, нельзя сказать о тебе.
Неожиданно во рту у Эш пересохло. Все это переводило вечер из мира фантазии слишком близко к реальности. Той реальности, с которой она еще не научилась справляться. Пора отступать, подумала она.
— Мне кажется, пора идти в дом. Становится прохладно. — Она положила руку на ручку дверцы.
— Заперто. — Джейк был совершенно спокоен. — Полезная вещь — централизованная система запоров.
Эш возмутилась.
— Ты меня здесь запер?
— Я нас тут запер, — поправил он ее мягко.
— Ну, конечно, тогда другое дело, — саркастически заметила Эш.
Он хрипло рассмеялся.
— Я на это надеялся.
Он лениво протянул руку и привлек ее к себе. Он не пытался ее поцеловать, просто осторожно прижал ее к своему теплому боку.
— Ты напряжена как струна, — удивился он. — Что-то не так?
— Я полагаю, это очевидно. — Эш все дрожала. От гнева, уверяла она себя.
— Не для меня.
— Значит, ты еще более самонадеян, чем я думала. Я не уважаю насилие. Я хочу выйти из машины, — ровно сказала Эш. — Причем немедленно.
— Чтобы пойти в гараж и спрятаться там с барсуком? — Он дразнил ее, но голос был резким.
Эш не попалась на эту удочку.
— Если мне так вздумается.
— А как насчет того, что вздумается мне?
Вот он, его низменный мотив. Она вздрогнула и тут же отругала себя. Ведь она знала, что все это волшебство лишь временно.
— Я знала, чего ты хочешь, — с жаром заявила она. — Ты моего леса не получишь. Можешь держать меня здесь хоть до утра, до прихода молочника, я буду повторять одно и то же.
Его глаза сверкнули в полутьме машины.
— Весьма соблазнительно, — пробормотал он. Покачал головой. — Ты никому не доверяешь, верно?
Эш фыркнула.
— Мы тут никого другого не обсуждаем. Уж не хочешь ли ты сказать, что я должна доверять тебе?
Он ответил не сразу. Потом сказал странным, тусклым голосом:
— Ты могла бы сделать и куда худший выбор.
Эш цеплялась за свой гнев, как за спасительную соломинку. Оправданный гнев, говорила она себе, если вспомнить закрытые дверцы машины.
— Вот это вряд ли.
На секунду его губы сжались. Она могла это заметить при свете луны, пробивающемся сквозь деревья. Ей даже вдруг показалось, что она сделала ему больно. Но тут же поняла, что это просто смешно. Скорее всего, он разозлился. Ну, у него нет права злиться на нее. Она никогда не притворялась. К ней вернулось чувство самоуважения.
— Пойми же ты, наконец, — с чувством сказала она, — я не продаю лес. И ты меня не запугаешь. А если ты считаешь, что можешь подействовать на меня зарядом знаменитого шарма Дейра в тысячу мегаватт, то говорю тебе прямо и откровенно: не подействует.
Он проигнорировал ее выпад.
— Ты доверяешь этим своим зверям, — задумчиво сказал он. Если он и злился, то умело сдерживался. — Позволяешь им даже себя царапать.
— Они не…
Он молниеносным движением схватил ее за руку. Эш не успела сдержаться и легонько охнула, когда его пальцы коснулись того места, где барсучонок оставил три глубокие царапины. Он замер. Даже не видя его лица, она без труда поняла, что он имел в виду.
— Они не?.. — насмешливо повторил он. Эш отняла у него руку.
— Обычно животные на меня не нападают. Или на других, кто хорошо к ним относится. Здесь совсем другая ситуация. Барсучок не хотел сделать мне больно. Он не понимает. Просто поправляется, и ему не нравится, когда его берут на руки.
Улыбка Джейка стала шире. Она снова заметила, как сверкнули его зубы.
— Тут мы с ним заодно. А я ведь не оставил на тебе никаких следов.
Эш сразу вспомнила себя, раздетую, униженную и отвергнутую на берегу реки среди разбросанной одежды, и покраснела.
— Это еще как сказать, — бросила она ему. Глаза Джейка блеснули. Внезапно он напрягся. Молчаливый и опасный, подумала Эш. Она отодвинулась подальше, сердце застучало сильнее.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я задел твое маленькое неприступное сердечко? — наконец, спросил он. Очень тихо и очень вежливо. — Несмотря на то, что это запретная территория, вход куда разрешен лишь животным?
Эш проглотила комок в горле и с трудом проговорила:
— Не смеши меня.
— Я всего лишь говорю правду.
— Нет, не говоришь, — вышла из себя Эш. — И ты ничуть не задел мое сердце.
Джейк мягко рассмеялся.
— Выходит, зря я так подумал, — согласился он. — Мне бы запастись сертификатом от Фонда дикой природы или Лиги защиты кошек.
Он наклонился к ней. Даже слегка коснулся ее. Эш так вжалась в кожаное сиденье, стараясь избежать этого возбуждающего прикосновения, что у нее заболела спина. Но избежать его не могла. Сквозь слои вельвета, шелка и того материала, из которого была сшита его великолепная рубашка, она чувствовала жар его тела. Как будто она подвинулась слишком близко к огню.
