– Правильно, – кивнул парень в
джинсах, – так и было. Долгов здорово напугал тогда Опушкову.
– Да, – согласилась я, – Вера, у
которой теперь голова болела постоянно, начала считать себя сумасшедшей, она
ничего не понимала в медицине и по-обывательски полагала: все лишенные рассудка
люди агрессивны и способны на убийство. А Долгов постоянно подливал масла в
огонь: то кассету включит с фильмом про жизнь в психиатрической лечебнице, то
статью в журнале покажет про шизофреников, и Вере делалось все более жутко. Ну
а потом наступила кульминация: Кирилл объявил невесте, что уезжает в Италию.
– И зачем он это сделал? –
поинтересовался Куприн.
– Думаю, хотел причинить девушке лишние
терзания, – вздохнула я. – Вера легко могла выяснить: никуда Долгов
не отправлялся, он просто ушел с работы. Хотя… есть в его поспешном побеге
некая необъяснимая для меня странность.
– Какая? – насторожился «товарищ из
органов».
– Илья и Алла задумали масштабное
действо, – после короткой паузы ответила я, – поставили спектакль с
размахом, начали травить Веру со вкусом. И вдруг – бах! – резко свернули
дело. Почему они скомкали забаву? С какой стати инсценировали смерть Кирилла?
– Инсценировали? – вздернул брови Олег.
– Ну, не думаешь ли ты, что Вера и впрямь
убила Долгова? – снисходительно продолжила я. – Нет, думается, все
обстояло иначе. Вот влюбленная парочка после долгих походов по магазину сидит в
кафе. Вера выходит помыть руки, а когда возвращается, на столе стоит сок, и
любимый нежно говорит: «Выпей пока, мне надо отлучиться». Опушкова опустошает
стакан, в котором ударная доза лекарства, и больше ничего не помнит. Наверное,
если опросить сотрудников кафе, те вспомнят посетительницу, которая от духоты
потеряла сознание. Кирилл увез невесту в заранее присмотренное место, дождался,
когда она начала приходить в себя, и лег на пол, изображая труп. Вере нехорошо
после огромного количества лекарства, поэтому она не способна адекватно
оценивать происходящее. Да еще Опушкова изрядно напугана, она не понимает,
каким образом оказалась в заброшенном доме, а вид Долгова и разлилитых вокруг
красных луж – вероятно, Илья съездил на рынок и купил у мясников бутылку крови
свиньи, а может, коровы – и вовсе ввергает ее в шок. Руки у Веры испачканы,
одежда тоже не в лучшем виде… Что она должна была подумать? А тут еще
вспыхивает пожар. Он тоже заранее подготовлен – в полуразрушенном здании разлит
бензин, Каменеву, наблюдающему из укромного места за происходящим, остается
лишь чиркнуть спичкой. Увидав взметнувшееся пламя, Вера убегает, она не видит,
как «труп» спешно покидает место происшествия. Ей совсем плохо, трясутся руки и
ноги, голова раскалывается. У девушки истерика, она не помнит, куда бежала, что
делала… Я сейчас просто цитирую страницу из учебника, рассказывающую о
последствиях шока! Дальше Вера абсолютно уверена: она убийца. А потом ей
начинают звонить, и таинственный голос, то ли женский, то ли мужской, бесполый,
постоянно будоражит несчастную. Спустя недолгое время некто подбрасывает
Опушковой, вернувшейся в квартиру к Нюре и Мане, пакет с новым костюмом
Кирилла. Представляете степень Вериной паники? Ее довели до психоза и отправили
в «Зубастый арбуз» за платком. Кстати, я совершила ошибку, следовало опросить
продавщицу бутика, она могла описать внешность женщины, которая занимала
кабинку до меня.
– Там побывал мужчина, – сказал
Олег, – маленький, худенький, в хорошем костюме, в рубашке и галстуке, он
отобрал пару свитеров, но ни одного не купил.
– Илья! – подскочила я. – Каменев!
Муж Аллы! Все ясно. Вот только не знаю, под каким предлогом они заманили Веру
на чердак. Может, сказали, что там тоже спрятана некая улика? Ну, допустим,
пилка.
Олег встал и начал ходить по комнате. Наконец
после недолгого молчания заговорил:
– Ты, в принципе, права во всем…
– Кроме одной маленькой, но принципиальной
детальки, – влез парень в джинсах.
– Об этом потом, – отмахнулся от него
Куприн.
– Так почему они так быстро прекратили
игру? – упорствовала я.
Олег оперся руками на стол.
– Ситуация повернулась таким образом, что
пришлось поторопиться. Вот почему Вера выпала из окна. Ты права в своих подозрениях:
Опушкову выпихнули с чердака, напечатав на принтере предсмертное письмо от ее
имени.
– Последний факт и насторожил меня, –
кивнула я. – Но вроде смерть Веры признали самоубийством. Неужели
следователь не понял, в чем дело? Да и эксперт, исследовавший труп девушки,
должен был обратить внимание на некие повреждения тела, говорившие о том, что
перед ним жертва убийства.
Лохматый молодой человек крякнул.
– Ладно, будем откровенны, – вздохнул
супруг. – Ты ведь, Вилка, знаешь, как сильно сотрудники милиции «любят»
висяки, а падение Веры с чердака выглядело как стопроцентное самоубийство.
Неохота было человеку портить отчетность, вот он и закрыл глаза на многие
факты. Смекнул: в случае с Опушковой шум поднять некому. Девушка сирота,
работает в библиотеке, а не в администрации президента, не в шоу-бизнесе, о
Вере не напишут газеты… Захлопнул папочку, оформил все как полагается при
самоубийстве и сдал материалы в архив.
– Вот мерзавец! – с чувством произнесла
я.
Парень в джинсах хмыкнул.
– Можно подумать, что среди ваших таких не
случается, – обозлился «товарищ из органов», одергивая пиджак. – Тоже
не белые и не пушистые, просто вы не так часто с народом сталкиваетесь,
железные Феликсы.
– Ты прав, конечно, – безо всякой
агрессивности кивнул взлохмаченный юноша, – и у нас дерьма хватает, но
давай сейчас не будем заниматься спорами на тему, кто лучше.
Я заморгала.
– Эй, постойте! Молодой человек, вы из ФСБ?
– Ну да, – кивнул джинсовый
парень. – Олег же представил меня в самом начале беседы – Сергей Иванович.
Хотя можно без отчества, оно меня напрягает.
– А он тогда кто? – невежливо ткнула я
пальцем в «костюм».
– Валерий, из моего отдела, – пояснил
Олег. – Недавно к нам перешел, никак не обвыкнется.
– Ерунда, – буркнул Валерий и снова
поправил пиджак.
– Но… полагала… он… – начала было я и
осеклась.
Сергей рассмеялся:
– Можете не продолжать! Решили, что приличный
с виду Валера – из конторы, а я, весь такой да в джинсах, из отдела? Вот это
вас и подводит.
– Что? – ошарашенно спросила я.
