— Тогда понятно, — протянула Келси, смягчаясь. По крайней мере здесь, похоже, не было злого умысла. Хотя в начале разговора голос у мамы был такой виноватый! — Ты знала, что он хочет со мной повидаться?
— Кажется, последний раз он что-то такое обронил, — уклончиво ответила мать. — Мне пора, девочка, у меня куча дел.
— Ну, хорошо. — Келси нахмурилась; все это ее просто выводило из себя. — Завтра утром я к тебе заскочу.
— Келси!
Она уже было хотела положить трубку, но ее рука застыла на полпути:
— Да?
— Так ты пойдешь?
— Куда?
— Ты встретишься с Маршаллом? — Мать очень старалась казаться спокойной, но это ей удавалось чрезвычайно плохо.
— Сомневаюсь. Жди меня завтра, около одиннадцати. — Келси не хотела спорить с матерью, тем более сейчас, когда Рут так потрудилась, устраивая семейное торжество, на которое в воскресенье приглашено столько народу. Хорошо, что она оборвала разговор, иначе спора было бы не избежать.
— О'кей, дорогая. — Рут умела достойно проигрывать. — Жду тебя с нетерпением.
Мельком взглянув на часы, Келси поняла, что выбилась из графика, и, заскочив на минутку в душ, быстро оделась; на завтрак времени не осталось — опоздать на работу немыслимо. Этим утром у нее все просто валилось из рук. На блузке отлетела пуговица, и, поскольку пришивать ее было некогда, пришлось сменить весь костюм. Волосы, казалось, вышли из повиновения и никак не желали укладываться в прическу для работы — собранный на затылке свободный пучок. Закрывая квартиру, она сломала ноготь, а в довершение всего ее старенький потрепанный “мини” застрял в пробке за огромным грузовиком, который изрыгал прямо ей в лицо клубы зловонного черного дыма, пока она им вся не пропиталась.
Она влетела в офис буквально за минуту до начала работы и обнаружила, что на ее стуле сидит, развалясь и закинув длинные ноги на стол, Грег. “Только этого не хватало”, — покорившись судьбе, подумала про себя Келси и, заставив губы сложиться в холодную улыбку, двинулась навстречу его плотоядной ухмылке.
— Привет, ангелочек! Шикарно смотришься сегодня.
— Неужели? — Она бросила взгляд на изящные золотые часики — последний подарок отца. — Сейчас… — она сделала паузу, — ровно девять, так что, если ты удалишься, я смогу приступить к работе.
— Ладно, ладно. — Он неуклюже поднялся, разбросав при этом стопку документов. — Я вот чего зашел-то: как ты насчет пообедать вместе? О'кей?
— Нет, извини. — Она посмотрела ему прямо в глаза, ее прекрасное бледное лицо с огромными янтарными глазами и тонко очерченными дугами бровей — бесстрастная маска. — Завтра мой праздник, а мне еще осталось кое-что решить с фирмой по обслуживанию банкетов. На обед времени не остается. Придется где-нибудь перехватить сандвич — вот и все.
— Тысяча извинений. — Грег угрюмо сощурил светло-голубые глаза. — Ладно, завтра все равно увидимся, так ведь? Учти, все танцы мои. Вечером позвоню.
Когда он вразвалочку удалился, Келси опустилась на освободившийся стул и чуть заметно вздохнула. И что это он такой непонятливый? Когда владелец небольшой фирмы по дизайну интерьеров, куда она устроилась работать, познакомил ее со своим сыном, тот показался ей приятным малым, хотя ему не хватало зрелости. Грегу было двадцать четыре, и он был хорош собой, вот только красота его, пожалуй, была чересчур броской; поначалу Келси принимала его приглашения в рестораны и театры не без удовольствия. Было с кем провести время, тем более что после переезда в столицу круг ее друзей резко сузился.
Однако с каждой новой встречей его аппетиты росли, и однажды, проскучав с ним вечер в обществе его дружков-яппи, которые с каждой рюмкой все больше теряли человеческий облик, ей пришлось отбиваться от настойчивых приставаний на заднем сиденье его “порше”, и она дала себе зарок покончить с ним навсегда.
Грег, однако, не желал смириться с ее отказом и с тех пор не давал ей проходу, заваливая ее квартиру дорогими оранжерейными цветами, а во время своего последнего непрошеного визита он даже сделал ей предложение и вынул из кармана кольцо, такое же помпезное, каким был сам. Словом, ситуация становилась все более неловкой, а в последнее время даже опасной.
Может быть, учитывая происходящее, все-таки целесообразно встретиться с Маршаллом? Она захватила его карточку на работу, решив позвонить по телефону, написанному размашистым почерком на уголке, и отказаться от встречи, но теперь, по зрелом размышлении, заколебалась. Может быть, то, что она проведет вечер с другим мужчиной, убедит наконец Грега в том, что ему не на что рассчитывать, а другого подходящего для этой цели мужчины не было. Об этом успел позаботиться Грег. В какую ярость пришла она, когда вчера узнала от одной девушки на работе, что он предупредил Майка и Дэйва, единственных, кроме него, свободных сотрудников фирмы, что она — его девушка.
Приняв решение, она сунула карточку обратно в сумку. Без сомнения, Маршаллу просто хочется повидаться с дочерью покойного друга и у него нет никаких задних мыслей. Что ж, это ей подойдет. С одной стороны, ее коробило при мысли о том, что она подчиняется его планам, но, с другой, он ведь и понятия не имеет, что побуждает ее это сделать, а это уже кое-что. Сам он частенько пользовался женщинами, когда это было ему нужно. Теперь ее черед отплатить ему той же монетой. Неважно, что он об этом никогда не узнает. И Келси удовлетворенно кивнула головой.
Одеваясь вечером, она ни с того ни с сего не на шутку разнервничалась. Чуть раньше у нее был телефонный разговор с Гретом: он хотел за ней заехать и услышал в ответ, что она уже приглашена. Это не прибавило ей душевного равновесия, и теперь у нее на кровати выросла гора платьев, а на крохотном прикроватном коврике валялись как попало туфли и сумочки. В конечном итоге она остановилась на том, что выбрала с самого начала: простой костюм из черного шелка на подкладке, а к нему светло-золотистая блузка из того же материала. Свои волнистые каштановые с золотистым отливом волосы она распустила по плечам, чтобы смягчить строгий покрой пиджака, а из украшений надела золотые сережки и гладкий золотой браслет.
— Ничего не поделаешь, — строго заявила она своему отражению в зеркале. — Перестань смотреть так, будто тебя только что приговорили к смерти, девочка. Выше голову!
Но уговоры не действовали, она дрожала мелкой дрожью, и, когда у входной двери важно заверещал маленький домофон, она глубоко вздохнула. Господи, это испытание выше ее сил.
— Да? — Келси перекинула рычажок, чтобы услышать ответ.
— Добрый вечер, Келси. — Даже шорохи на линии не могли приглушить какой-то гипнотической силы, которая исходила от этого низкого, сильного, глубокого голоса, и душа девушки тотчас ушла в пятки. Зачем, ну зачем только она уговорила себя принять приглашение этого человека, к которому не чувствует ничего, кроме антипатии и презрения? Внезапно Грег показался ей совершенно незначительным.
