Я чуть не свалилась под стол.
– Немедленно рассказывай все!
– Ты сегодня сдала книгу?
– Да!
Куприн поманил официантку, попросил еще кофе,
затем слишком подробно начал расспрашивать ее о пирогах.
– Это тебя не спасет! – не выдержала
я. – Все равно придется признаваться! Как ты мог обмануть меня?
– Можно выполнять заказ? –
пролепетала, покраснев, девушка с подносом.
– Да, – велела я и вновь налетела на
Олега: – А теперь выполняй мой заказ. Хочу все знать!
– «Орешек знаний тверд, но все же мы не
привыкли отступать, нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу все знать»…
Помнишь такой? – попытался вывернуться муж. – Его в моем детстве
показывали.
– Во времена твоего детства я еще не
жила. Начинай!
Куприн сложил руки на столе.
– Хорошо, но предупреждаю сразу, кой о
чем я просто догадался, додумал. Ладно, слушай.
Милочке Каркиной очень повезло с родителями.
Антон Петрович и Анна Семеновна обожали дочь, никогда ей не перечили и считали,
что девочка у них растет гениальная. Конечно, сначала родителям хотелось видеть
Милу кандидатом наук, ботаником, но и художница тоже неплохо. Каркины находили
у доченьки лишь одни положительные черты, отрицательных не замечали, а во всех
жизненных передрягах, происходивших с кровиночкой, становились на сторону чада.
Но и Антон, и Анна являлись преподавателями, они не только изучали растения, но
и читали лекции, вели семинары, и характеры у мужа с женой были «учительские».
На голову Милки постоянно сыпались, нет, не упреки, а наставления. Родители из
самых благих побуждений начинали объяснять дочери ее ошибки.
Например, она развелась с очередным мужем?
«Милочка, тебе надо научиться готовить, ни один мужчина не согласится питаться
супами из пакетов», – принималась зудеть Анна Семеновна. Она говорила
правильные, умные слова, Милке следовало к ним прислушаться, но у нее, как
почти у всех «преподавательских» детей, выработался стойкий иммунитет к нравоучениям.
Едва мама открывала рот, Милка начинала злиться или попросту отключалась.
С годами младшая Каркина стала поспокойней, к
тому же родители как-то вдруг разбогатели и перестали говорить дочери о
необходимости найти «хлебную» профессию…
– Мне казалось, что дядя Антон и тетя Аня
вполне довольны тем, что их дочь малюет картины, – перебила я
Олега. – Они никогда не заставляли Милу бросить мольберт и кисти.
– Это при тебе, – кивнул
Олег. – Каркины – интеллигентные люди, они не обсуждали свои проблемы в
присутствии посторонних. А ты, хоть и близкая подруга Милы, но не родная,
поэтому видела лишь внешнюю сторону отношений – полнейший штиль, любовь и
ласку. Но поверь, после твоего ухода в гостиной Каркиных порой вспыхивали
скандалы.
– А ты-то откуда знаешь?
Олег усмехнулся.
– Чаще всего люди не воспринимают
домработницу как человека, считают бродячим веником, но у поломоек имеются
глаза, уши и хорошая память. Горничная Лариса откровенно поговорила с нами, и
выяснилось много интересного…
Антон Петрович частенько говорил дочери:
– Твои картины покупаю я. Вдруг умру, как
жить станешь?
– Доченька, опомнись, – подпевала
мужу Анна Семеновна, – мы не молоды, учись управлению фирмой, передадим
дело тебе.
– Отстаньте! – злилась Милка, и
вспыхивал безобразный скандал.
Но со временем старикам удалось-таки
приставить Милу к фирме; художница, скрипя зубами, стала изучать семейный
бизнес, и спустя полгода Каркины схватились за голову. Мила абсолютно не
подходила на роль управляющей! Она повышала по службе тех, кто говорил ей комплименты,
самозабвенно собирала сплетни, развела «наушников», нашептывающих гадости про
коллег, и выбрасывала на улицу отличных специалистов, которые говорили ей
прямо:
– Людмила Антоновна, вам лучше поучиться,
почитать книги, а уж потом заходить на склад и менять там температуру воздуха.
С такими людьми новая начальница расправлялась
безжалостно. При этом старшие-то Каркины думали, что доченька замечательно
обходится с сотрудниками, и сосредоточили свое внимание на закупке растений,
переложив на Милу внутренние заботы фирмы.
В общем, через шесть месяцев грянул гром.
Сначала уволилась очень опытная дама Зинаида Ефимова. Она не собиралась
пресмыкаться перед вздорной хозяйской дочкой, высказала той в лицо свое мнение
о ней и хлопнула дверью. На место Ефимовой Мила поставила главную доносчицу
Лику Завьялову. У Лики был длинный язык, но короткий ум, и очень скоро она
загубила огромную партию растений. Причем, нанеся фирме значительный
материальный урон, Завьялова попыталась свалить вину на работниц склада. Те
возмутились и делегацией отправились к Антону Петровичу.
Разъяренные бабы не постеснялись выложить
хозяину правду о его дочери и закончили «выступление» ультиматумом:
– Либо Людмила Антоновна покидает пост
управляющей, либо почти все сотрудники уходят прочь.
Побоявшись понести огромные финансовые потери
– за растениями-то требуется ежедневный, кропотливый уход, – Антон
Петрович приказал Миле сдать дела. Но в пылу гнева рявкнул:
– Послал же господь ребенка! Ничего
делать не умеет! Только зря бумагу красками марает!
Мила более не появлялась на фирме, в ее жизни
начался новый этап.
Глава 32
– Милка мне никогда ничего о своих
попытках рулить семейным бизнесом не рассказывала, – растерянно произнесла
я.
– Правильно, – кивнул Олег, –
во-первых, вы перестали часто общаться. Ты ведь уже давно не ходила к Каркиным,
как в детстве, каждый день. Во-вторых, кому охота сообщать о неудачах?
– Но в последнее время картины Милы
внезапно стали замечательно продаваться, она начала получать хорошие
деньги! – воскликнула я.
Олег усмехнулся.
– Слушай дальше…
Потерпев крах в качестве бизнесвумен, Мила
оседает дома. Антон Петрович уже не трогает дочь, а мама талдычит старое:
– Опять малюешь ерунду? Иди учись на
ботаника! Кому фирму передавать?
Бу-бу, гу-гу, гав-гав… Мила огрызается, в доме
постоянный скандал. И тут Людмила совершенно случайно знакомится с Кириллом
Велигжановым, хозяином турбюро. Кирилл узнает, что Милочка дипломированная
художница, и предлагает ей работу.
