Клосс перестала капризничать, на телекухне
закипела работа. Звенели миски, звякали ложки, шипело на сковородке сало, по
студии поплыл запах горелого мяса, зрители вытащили блокноты. Я в изнеможении
навалилась на столешницу. Впервые в голове промелькнула мысль: быть телезвездой
не очень-то и весело, намного лучше сидеть в бухгалтерии, там хоть чайку можно
попить, отвлечься.
– Улыбочку! – велела Валя.
Я очнулась и уперлась взором в две тарелки.
– Пробуй, – жестко приказала
режиссер.
– В смысле… я должна это есть? –
вылетело из меня.
– Можно, можно, – закивал Иван.
Проклиная день и час, когда мне захотелось
денег вместе со славой, я схватила ложку, зачерпнула малую толику от
вдохновенно созданной Иваном гадости (конечно, гадости, чего ж еще!) и, призвав
на помощь все имеющиеся у меня актерские данные, фальшиво-счастливо
воскликнула:
– Восхитительно!
После окончания съемки потная Валечка
похлопала меня по плечу.
– Ничего, справилась. По первому разу
обычно хуже случается.
– Балахова знаешь? – вклинилась в
разговор Маша. – Теперь-то он звезда супервеличины, а начинал с утренней
программы и…
– Ладно, – оборвала не к месту
разговорившуюся редакторшу Валя, – успокойся.
– А чьи ноги готовила в кляре
Римма? – проявил вдруг любопытство Федор.
– Куриные, – фыркнула Маша. –
Слава богу, у одного из наших окорочка нашлись, на ужин купленные. А лягушку
наш звуковик домой берет, у него, оказывается, три такие в аквариуме живут.
– Фу… – с облегчением выдохнула я.
– Маня, – завопил тоненький
голосок, – на третью программу заявлен в гости певец Красков?
– Ага, – ответила Маша.
– Он хочет готовить фрикассе из
крокодила. Где нам аллигатора взять? Красков требует живого, свежевать в студии
собрался.
Валя перекрестилась, Маша посинела и
затряслась, Федор глупо заулыбался, а я, схватив пиарщика за плечо, стала
подталкивать мужчину в сторону коридора, приговаривая:
– О боже, мы забыли! У нас же самолет в
Париж! Всефранцузская книжная выставка! Пора в Шереметьево!
Глава 21
Дома я оказалась поздно. У меня осталось лишь
одно желание – тихо заползти под одеяло, накрыться с головой и заснуть.
Но не успела я войти в коридор, как из
столовой выскочила Ниночка.
– Вилка! Нам надо поговорить!
– Может, завтра? – ощущая
безнадежность попытки, все же начала сопротивляться я.
– Нет! Сейчас!
– Немного устала, – отбивалась я.
– Не желаешь участвовать в значимом для
меня событии? – плаксиво протянула Ниночка.
– С удовольствием выслушаю семейные
истории утром, – покривила я душой.
Ниночка обиженно выпятила нижнюю губу, и тут в
коридор вышел Ленинид.
– Доча! – воскликнул папенька. –
Ох и поздненько ты домой приходишь! Сколько раз твердил: не шляйся по ночам,
мала еще после полуночи бегать.
Я прислонилась к стене. Итак, спектакль
«Семейное счастье», действие первое. Ленинид в роли благородного, заботливого
отца.
– Почему никто не думает обо мне? –
топнула ногой Ниночка. – Чья свадьба скоро?
– Твоя, солнышко, – закурлыкал
папенька. – Иди, ягодка, сядь в кресло, мы сейчас придем, Вилка должна
вымыть руки. Я ее так воспитал – в аккуратности. Постоянно объяснял: «Приперлась
в квартиру, ополосни лапы». Не волнуйся, кошечка!
– Ладно, – милостиво кивнула Ниночка
и исчезла в комнате.
– Ох, и измучился ты, ставя на ноги
неразумную дочь-малолетку, – покачала я головой.
Ленинид обернулся и жарко зашептал:
– Ну не злись, доча, лучше помоги.
– В чем? – нахмурилась я.
Ленинид впихнул меня в ванную первого этажа,
открутил кран рукомойника и спросил:
– Знаешь, кто она?
– Нина?
– Да.
– Девушка. Вернее, учитывая ее глубоко
беременное положение, невесту следует именовать молодой женщиной, –
уточнила я.
– Не идиотничай! – возмутился
папенька. – Про фамилию спрашиваю. Какая она у Нинуськи?
– Понятия не имею.
– Кобзарь.
– И что?
– Эй, эй! – помахал перед моим лицом
рукой Ленинид. – Повторяю для тупых: Коб-зарь. Отчество – Федоровна. Сложи
два и два. Федор Кобзарь!
– Погоди-ка… Нина дочь того богатого
предпринимателя?
– Не просто богатого, а Крёза! –
ажиотированно зашептал Ленинид. – Около моего будущего тестя Аладдин со
своей лампой – жалкий неудачник.
– Нина не выглядит обеспеченной, –
задумчиво произнесла я, – одежда, серьги, сумочка не слишком хорошего
качества.
– Маскировка, – азартно забегал по
ванной Ленинид, – мне о ней Светка Брыкина рассказала. У Ниночки пунктик –
боится, что за ней ухаживают в расчете на папины денежки, поэтому прикидывается
простой и настоящую фамилию с отчеством не сообщает. Но Брыкина узнала, что
Нинка от меня фанатеет, и из хорошего отношения правду растрепала.
– Интересно, отчего Светлана так
прониклась к тебе?
Ленинид закашлял.
– Ну… в свое время… было… но прошло… но
Брыкина…
– Ох, что-то не верится мне в добрые
намерения бывших любовниц.
– Злая ты, доча, неприятная и резкая!
Отцу в кои-то веки повезло, а ты помочь не хочешь. Если мы сейчас с Ниной
женимся, то она убедится в искренности моих чувств.
– Тебе Нина нравится?
– О боже! – закатил глаза
папенька. – Дочь Кобзаря любому по сердцу.
– Речь о тебе.
– Не занудничай, – засверкал глазами
папенька. – Зять Федора получит кучу денег.
– Ты и так хорошо живешь – востребованный
актер, переходишь из сериала в сериал.
