– Значит, ее звали Кенди.
– Меня сюда затащила группа друзей. Видимо, они решили, что мне не помешает отвлечься.
– Друзья обоих полов? – Это был нетактичный вопрос, но девушка не удержалась, да и сам Джед иногда более чем любопытен.
– Ага. – Он невозмутимо смотрел на нее.
– И те, которые женского пола, активно участвовали в отвлекающих маневрах? – весело уточнила Генриетта. – Я заметила, что по дороге нам попадалось немало укромных уголков. – Полегче, Хен, полегче.
– Неужели? – Откинув со лба прядь волос, Джед лениво улыбнулся. – Что ж, было несколько моментов «отвлечения», если память мне не изменяет, – спокойно согласился он. – Жаркие летние дни, группа детей, впервые вырвавшихся из-под родительского присмотра… Вы же знаете, как это бывает.
Вообще-то она не знала. Генриетта росла домашним ребенком и продолжала жить с матерью, поступив в колледж. Когда женился Дэвид, ей не хотелось оставлять мать в полном одиночестве, особенно после смерти отца. Она никогда не жалела о принесенной жертве и все же иногда задумывалась, сумела бы она распознать истинную натуру Мелвина, если бы до встречи с ним успела повидать мир.
– А вы? – Джед вдруг наклонился вперед, весело поблескивая глазами. – Вы сказали, что Мелвин был первым парнем, с которым вы сблизились. Но ведь и до него у вас были молодые люди. Вы веселились?
– Да, у меня были молодые люди, – негромко произнесла Генриетта.
Совершенно платонические отношения, не затронувшие ни ее разум, ни чувства.
– Но вы знали, что они не те, – настаивал Джед. – Ваши другие молодые люди, да?
– Наверное, да. – Она медленно кивнула, глядя куда-то в пространство. Она ждала прихода чего-то настоящего, истинной любви, и вот куда это ее привело, с горечью подумала девушка. А потом вдруг ее второе «я», ставшее гораздо сильнее за последний год, прошептало: неважно, ты все равно была права, когда ждала, ты все равно поступила правильно. Ты не виновата в том, что твой брак распался, а Мелвин погиб.
Генриетта во все глаза смотрела на Джеда, чувствуя, как от неожиданного открытия гудит голова. Она была невиновна. Она сделала все, что было в ее силах, и даже больше, чтобы спасти свой брак. Она ни в чем не виновата.
– Генриетта. – Джед коснулся ее руки, насторожившись при виде ее бледного лица и растерянного взгляда. – Что случилось?
– Ничего. – Она постаралась не обращать внимания на бешеный стук сердца и легкое головокружение, вызванное неимоверным облегчением, которое она только что испытала. – Ничего. Я… просто проголодалась.
Вскоре принесли еду, и она оказалась воистину превосходной.
– Кормят здесь по-прежнему великолепно. – Джед разделался с огромной порцией пудинга из патоки со сладким яичным кремом, и Генриетта не сдержала улыбку при виде явного удовлетворения, написанного у него на лице. – Мы здесь наедались на неделю: в общежитии еда оставляла желать лучшего.
– Джед… – Генриетта запнулась, не зная, стоит ли задавать вопрос, который вертелся у нее на языке. – Сегодня действительно отменили какое-то совещание?
– Да, его отменили. – Девушка доверчиво кивнула в ответ, но тут Джед признался: – Я сам председатель и исполнительный директор компании, так что я его и отменил.
Генриетта застыла, и тон его тут же изменился, став умиротворяющим и укоризненным одновременно:
– Вы мне не оставили выбора, понимаете? Накинулись на меня с такой яростной враждебностью и недоверием! – Что мог придумать обычный человек, такой как я? Вы мне нравитесь, Генриетта. – Девушка буквально таяла от мягких, хрипловатых звуков. – И я хотел провести с вами немного времени, вот и все.
– Это было нечестно. – Она не верила искренности его слов, как не верила ему вообще.
– Не совсем. Совещание действительно отменилось. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Вы просто задали неправильный вопрос, иначе бы я не солгал.
– Хм. – Она нахмурилась.
– А как бы вы ответили, пригласи я вас сегодня на обед?
– Вы сами знаете, – с чувством произнесла она.
– Вот именно. – Он покачал головой. – Я сдаюсь.
– Джед, мне не нравится, когда мной манипулируют, – холодно произнесла Генриетта. Мелвин отличался особым талантом в этой области.
– Разве я это делал? – Казалось, он искренне удивлен.
– Разумеется! – Она бросила на него злобный взгляд, но тут же покраснела. – И не изображайте святую невинность. Вы прекрасно знали, что делали.
– Думаю, нет смысла говорить о смягчающих обстоятельствах? – покорно сказал Джед.
– Правильно думаете. – Она изо всех сил пыталась разозлиться, но Джед Винсент в роли самого смирения – против этого было трудно устоять. – Полуправда хуже лжи, – сурово произнесла она, и ее веснушки вспыхнули румянцем негодования.
– Признаю себя виновным, – пробормотал Джед, – перед вами раскаявшийся грешник.
– Раскаявшийся? Да уж. – Ее голос был полон сомнения, а уголки губ неодобрительно поползли вниз, и он вдруг громко расхохотался. Это был хриплый звук, как будто Джед не привык смеяться, и отчего-то он понравился Генриетте.
– Генриетта Ноук, вы самая пленительная женщина на свете, – проговорил он, глядя на ее удивленное лицо. – Но к вашей честности еще надо привыкнуть. Вы всегда высказываетесь так прямолинейно? Разве вы никогда не флиртуете, не дразните, не водите мужчину за нос? – мягко спросил он.
– Конечно, нет, – ужаснулась Генриетта, и Джед снова хрипловато усмехнулся, а потом добавил, с трудом удерживаясь от смеха:
– Конечно, нет. Добродетельная женщина… ну-ну. Наверное, стоит вас схватить и поместить под стекло, чтобы все смогли полюбоваться на такой феномен.
– Это очень глупый разговор, – заносчиво произнесла Генриетта, мучительно краснея.
– Вы совершенно правы.
Но весьма освежающий, мысленно добавил Джед, беря себя в руки. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз так развлекался? Очень, очень много.
А кто из его знакомых женщин оценил бы по достоинству прогулку за городом и посещение маленького паба в самой глуши? Да никто. Им нравится на людей смотреть и себя показывать, имидж для них – самоцель… Теперь лицо у Джеда уже не казалось оживленным, рот сложился в жесткую линию, а глаза сузились. Но это его мир, он сам застелил себе постель так, как ему хотелось, и намерен был лежать на ней, когда – и с кем – ему будет угодно. Ничего не изменилось. Ничего.
Он заметил, что Генриетта смотрит на него, не отрываясь, и, взглянув на часы, произнес любезно, но несколько холодно:
– Уже почти два, а вы не хотели возвращаться поздно. Нам пора идти.
Он на нее рассердился. Генриетта почувствовала перемену в настроении своего спутника, и ее подбородок сам собой выдвинулся вперед, принимая вызов. Он ожидал, что она упадет к его ногам, сраженная его очарованием? Нет, будет гораздо лучше, если Джед сам поймет, что у них нет ничего общего и она вообще не его тип женщины.
