– Ты, конечно, не права, но волновать
«марковцев» нельзя, наделают глупостей. Их парни из службы безопасности просто
носороги, насесть и раздавить они ловко сумеют, но вот изворотливости им не
хватает, ума и сообразительности тоже. Ладно. Слушай мой план! Сейчас ты едешь
домой, отпускаешь Валентину…
На следующее утро, ровно в шесть утра, я
позвонила Алику Малькову.
– Кто там? – сонно простонал
пиарщик. – На часы смотрели?
– Извини, это Вилка, – прохрипела я.
– Что случилось? – сразу проснулся
Мальков.
– Меня увозят в больницу!
– Кто? Куда? Почему? – начал
задавать бестолковые вопросы пиарщик.
– Корь, – пролепетала я, – мне
очень плохо, доктор рядом, он пояснит.
В ту же секунду телефон из моих рук выхватил
мужчина в синей куртке с надписью «Скорая помощь».
– Здравствуйте, – официально
произнес он. – Машина прибыла в пять тридцать по вызову. У больной Таракановой
корь, состояние тяжелое, необходима срочная госпитализация.
– Эй, погодите! Это же детская зараза!
– Корь бывает и у взрослых. Тараканова,
очевидно, где-то имела контакт с инфицированным больным.
– Стойте, я сейчас приеду!
– Вы не поняли! Состояние тяжелое, к тому
же я не имею права допустить вас к больной, она источник инфекции.
– Уже лечу!
– Бессмысленно, носилки в машине.
– Куда ее поместят?
– В больницу имени Рожкова.
– Еду туда.
– Не нужно. Вас не пропустят.
– Меня?
– Слушайте! – возмутился
врач. – Делайте что хотите, но я вам гарантирую: дальше справочной не
пройдете. Сто раз вам повторять, что ли? Это инфекция! Карантин!
– Тараканова известная
писательница, – выложил последний козырь Алик, – а я представитель
издательства. Вы не имеете права! Поднимется скандал в прессе!
– Сколько угодно, – парировал
доктор, – можете хоть президенту жаловаться. Пусть он указ издаст: «Не
считать корь болезнью!», только и в этом случае карантин не снимут.
Трубка шлепнулась на тумбочку, доктор посмотрел
на меня, я встала и пошла к машине.
В клинику меня, прикрытую одеялом до шеи,
втащили на носилках. Симпатичная женщина в белом халате быстро оформила
документы и вызвала санитара.
– Виола Тараканова, – сказала она
мужчине с одутловатым лицом, который привез каталку, – второй этаж,
четвертый бокс. Дима, ничего не перепутай!
– Когда я че не так делал? – икнул
санитар, распространяя густой запах перегара. – Ща все тип-топ будет.
Я взгромоздилась на железную постель с
колесиками, и Дима покатил ее по бесконечным коридорам.
– Чертова служба… – бубнил
он, – ни поесть, ни поспать по-человечески… платят копейки, а требуют на
миллион… Ну-ка, погоди тута!
Икнув в очередной раз, Дима припарковал
«экипаж» у стены и исчез за дверью с надписью «Автоклавная». Я покорно лежала
на спине, тихо радуясь, что меня не обрядили в ночную рубашку. Странные в этой
больнице порядки. Накрыли меня противно-серым покрывалом, прямо в джинсах и
пуловере, даже кроссовки не стянули, и сумка при мне осталась.
– Ну че, почапали? – весело
поинтересовался Дима, выныривая в коридор.
Глаза санитара весело блестели, на щеках
заиграл румянец. Похоже, в комнате, где стерилизуют инструменты, у алкоголика
была припрятана бутылочка.
– Ну работенка… – опять занудил
Дима, – отдыха никакого… который месяц на рыбалку хочу…
– Чего ж не едете? – подала я голос.
– Не отпускают, – пригорюнился
санитар, – без меня тут работа встанет. Если Константин Семеныч, наш
главврач, на неделю смоется – никто и не заметит. Вот у кого служба сладкая!
Целый день ни хрена не делает, бумажонки подписывает. Ну нет его за столом, и
че? Листков больше окажется, он вернется и разгребет. А я не заявлюсь, так весь
коридор каталками заставят, люди погибать начнут без медицинской помощи. И кто
тут самый важный? То-то и оно! В коридорах сразу и не разобраться, незнающий
свезет больного человека вместо инфекции в травматологию, и че?
– А правда, что? – для поддержания
разговора поинтересовалась я.
Дима хрюкнул.
– Помрет он!
– Да ну?
– Точняк. Врачи у нас дураки, а медсестрам
все по хрену. Они за бесплатно даже не чихнут. Лежит в травме? Без гипса и
гири? Значит, так надо! На все укоры у девок один ответ: врач указаний не
давал, мы средний медицинский персонал, своего мнения не имеем. Тебе еще
свезло, фамилия хорошая.
– Вы считаете, Тараканова благозвучная
фамилия?
– Для жизни нет, – заявил
Дима, – но для больнички супер. Хуже всего всяким Васильевым, Петровым,
Ивановым. Их все путают. Ой, че бывает! Тута недавно, люди говорят, человеку
зазря ногу отрезали. Он, Степанов, лежал с аппендицитом. А еще у них был
Степанов с гангреной, ну и ошиблись маленечко. Здоровую ногу парню вместо
аппендицита отпилили. Вот смех!
– Да уж, обхохочешься, – согласилась
я.
Дима втолкнул каталку в небольшую комнату и
велел:
– Переползай на кровать!
– На ней белья нет, – осторожно
заметила я.
– Сразу ничего не бывает, –
философски отметил Дима. – Сиди, придут когда-нибудь. Жди своей очереди,
народу в больничке под завязку. Сортир в конце коридора. Ну?
– Что? – не поняла я.
– Ну? – повторил Дима и сделал
выразительный жест пальцами.
Я открыла сумочку.
– Сколько?
– Счетчик от приемного покоя досюда бьет
на пятьдесят рублей, – заявил санитар.
Глава 24
Схватив купюру, Дима испарился, я осмотрелась
и обозлилась на Гарика. Неужели он не мог найти более приличное место для
«хранения» Арины Виоловой? Конечно, идея спрятать меня от всех в недрах
инфекционной больницы, куда не пустят посторонних, замечательная. Устраивая
аферу, Гарик сказал:
