Единственный выход – самой во всем
разобраться. А начать необходимо с рекламного агентства «Панда». Мистер Икс звонил
с их телефона, следовательно, он либо работает в конторе, либо является ее
постоянным посетителем. Вполне вероятно, что сейчас я столкнусь с ним в
коридорах учреждения, мистер Икс легко узнает свою, так сказать, подопечную, а
я его нет. Значит, надо изменить внешность. И легче всего это сделать при
помощи парика. Вы представить себе не можете, сколь эффективна смена прически и
цвета волос!
Всего пятнадцать минут понадобилось мне, чтобы
преобразиться в шатенку с локонами до плеч. Для пущей конспирации я водрузила
на нос приобретенные в оптике очки с простыми стеклами и чуть не запрыгала от
радости. Темные волосы прибавили мне лет, очки сделали меня серьезней, а
коричневая помада и такие же румяна довершили образ. Родная мать теперь меня не
узнает! Хотя женщина, произведшая меня на свет, не опознала бы дочь и в
естественном виде. Последний раз мы с матушкой виделись во времена моего
младенчества.
Невероятно довольная собой, я приехала в
агентство «Панда», вошла в небольшой холл и сказала симпатичной девушке (ясное
дело, блондинке), сидевшей на рецепшен:
– Я к Фомину.
– Он в двадцатой, – не отрываясь от
компьютера, ответила служащая, – по коридору налево.
Мысленно потирая руки, я побежала в указанном
направлении. Нашла нужную дверь, поскреблась в нее, не услышала ни единого
звука в ответ и решилась войти без приглашения.
Толкая створку, я ожидала увидеть кабинет,
серые полки, стол, пару кресел, жалюзи… Но перед глазами открылся совсем иной
пейзаж.
Часть большой комнаты, забитой самыми
невероятными вещами, тонула в полумраке, зато центр студии был ярко освещен,
там горели мощные прожекторы, стояли камеры и толпились люди.
Я, боясь споткнуться о многочисленные шнуры,
змеившиеся по полу, сделала несколько шагов вперед и налетела на нечто
непонятное, отдаленно смахивающее на тумбочку.
– Тише, – шикнула женщина в джинсах.
– Простите, – прошептала я.
– Чего тебе надо? – спросила
она. – Кто ты такая? Как зовут?
Простой вопрос заставил меня вздрогнуть,
Виолой Таракановой представляться нельзя.
– Арина, – ляпнула я.
– Ирина? – не расслышала
собеседница.
– Да, да, – обрадовалась я, –
Ирочка!
– Чего приперлась?
– Ищу Николая Фомина, сказали, что он
здесь.
Взгляд незнакомки потеплел.
– А-а! Он говорил о тебе. Я Лиза. Стой
спокойно, не мешай, тебя уже зачислили.
– Куда?
– На работу, – шепнула Лиза. –
Или сомневалась? Зря! Если Семен о чем-нибудь просит, то «Панда» берет под
козырек. Надеюсь, ты не начнешь растопыривать пальцы и спихивать меня с теплого
местечка. Сразу предупреждаю: ты, конечно, блатная, а я дворняжка. Но Семен и
до тебя баб присылал. Ну и где они? А я работаю. Сделай выводы, станешь
бодаться, еще не факт, что победишь!
– Я и в мыслях не имела никого
подсиживать, – успокоила я Лизу.
– Отлично, давай дружить, – кивнула
она.
– Всем заткнуться! – проорал
маленький толстяк, похожий на мячик. – Захлопнуть пасть! Говорю лишь я,
остальные слушают!
Лиза прикрыла рот ладонью, я уставилась на
«мячика». Ситуация начинает слегка проясняться. Некий Семен, очевидно
влиятельный человек, попросил Фомина взять на работу свою протеже. Николай
согласился и, когда я позвонила, принял меня за блатную даму, велел приехать и
предупредил Лизу о появлении новой сотрудницы. Пока я не стану разубеждать
окружающих, посмотрю, как будут развиваться события.
– Коля, – робко прогундосил
оператор, – пусть Кате поправят грим, блестит.
«Мячик» побагровел.
– Тебе не нравится макияж? Да или нет?
Да? Или нет? Миша, отвечай!
– Я не имею ничего против грима, –
попытался оправдаться несчастный, явно сильно простуженный Миша, –
пудрочки на морду надо насыпать, и будет шикарно.
– А вот мне, – заревел Николай,
подскакивая к девушке, которая молча стояла под светом софитов, – не
нравится все! Катька!
Девица вздрогнула.
– Че?
– Че, че… – закатил глаза
Фомин. – Ниче! О боже! Чем больше я люблю весь женский род, тем
сильней ненавижу каждую бабу по отдельности. Че…
Лиза хихикнула, метнула на меня быстрый взгляд
и тут же начала кашлять.
– Катька! – затопал ногами
Николай. – А ну, повтори, зайка бесталанная, какую установку дал режиссер?
Мы чем тут вообще занимаемся?
– Снимаем рекламный ролик про виноградный
сок, – пискнула Катя. – Я пью его с наслаждением, вызываю у зрителей
желание приобрести продукцию фирмы «Кап-кап». [3]
– Умница, – внезапно успокоился
Николай. – Еще раз! Медленно берешь пакет и наполняешь стакан. Действует!
Катя цапнула картонный прямоугольник.
– Медленнее! – заорал Коля. –
Не плескай залпом, должно литься плавно!
– Больно много хотите, – оттопырила
нижнюю губу Катя, – он так сам выливается.
– Подбери губу, а то гель из нее
вытечет! – рявкнул Фомин. – И не наклоняй сильно пакет. Еще раз. Где
улыбка? Счастье? Восторг? Ты на похороны сок принесла? Куда торопишься? Нет,
это невозможно!
– Простите, Николай Ильич, – сказал
Миша, – но вода медленно течь не может.
– Отвали, – буркнул Фомин и
выскользнул за дверь.
– Прошу не называть продукцию «Кап-кап»
водой, – тут же отреагировал тип в костюме и галстуке, – это
противоречит концепции фирмы, идет вразрез с нашим слоганом «Живой сок из живых
фруктов».
– Дети его пить откажутся, – вступил
в разговор простуженный Миша, – испугаются, что убили кого-то живого и
выдавили его. Лично я бы и пробовать не стал.
– «Мертвый сок из мертвых фруктов» звучит
хуже, – на полном серьезе возразил костюм.
