Глава 1
Самозабвенно насладиться отдыхом способен лишь
человек, у которого очень много дел.
Получив выговор от редактора за не сданную
вовремя рукопись, я вышла из издательства «Марко» и решительно выбросила из
головы все тяжкие раздумья. Долой комплекс неполноценности и угрызения совести!
Да, я задержала книгу, но ведь принесла? Лучше
порадуюсь чудесной погоде, замечательному августу, отсутствию дождя,
возможности надеть босоножки и тому, что сейчас, абсолютно беззаботная, пойду
по магазинам. Только глубоко замужняя женщина поймет мою радость: супруг уехал
в командировку. Нет, я люблю Олега, мысль о разводе с ним приходит мне в голову
всего пару раз в году, но временно остаться одной, почувствовать свободу – это,
согласитесь, здорово. Через неделю я начну скучать и ревновать, буду
безостановочно названивать Куприну и ныть:
– Милый, когда ты вернешься? В среду?
Почему не в понедельник? А кто там противно смеется? Коллега? Сколько ей лет?
Блондинка? Замужняя?
Но скандал супругу я устрою позднее, а сейчас,
будто паря над тротуаром от счастья, направлюсь вон в тот торговый центр.
Издательство «Марко» бывает недовольно мной, писательницей Ариной Виоловой, но
если честно, то за дело: я ленива, вечно нарушаю сроки сдачи романов, однако у
меня нет ни малейшего повода дуться на издателей. Единственное, что мне не по
душе, так это увольнение, причем совершенно внезапное, редактора Олеси
Константиновны. Я даже позвонила ей домой и спросила:
– Ну зачем вы ушли?
– Так получилось, – сдержанно
ответила Олеся.
Но гонорары я, несмотря на отсутствие любимого
редактора, продолжаю получать исправно, они становятся все больше и больше. Вот
и сегодня мой кошелек значительно пополнился.
Предвкушая замечательный шопинг, я влетела в
магазин и чуть не задохнулась от восторга. Четыре этажа, набитых платьями,
юбками, блузками, обувью, сумками, косметикой… И я могу здесь провести сутки,
потому что дома никого нет. Олег, как я уже говорила, уехал по служебным делам,
а Томочка и Семен, взяв детей, отправились в Испанию.
Через три часа, сунув в машину гору пакетов, я
поехала в поселок, а там немедленно рухнула в постель. Хождение по примерочным
кабинкам – дело утомительное, поэтому я ощущала себя как ездовая собака,
протащившая нарты по ледяным торосам. Сил не хватило даже на то, чтобы внести
покупки в дом.
«Завтра изучу приобретения», – вяло
промелькнуло в голове, и я рухнула на неразобранную кровать.
Телефонный звонок взорвался в темноте
новогодней хлопушкой. Не открывая глаз, я пошарила рукой по тумбочке, нащупала
трубку и сказала:
– Алло!
Из наушника доносились треск, шум и
покряхтывание. Я села, глянула на часы, боже – всего одиннадцать вечера,
постаралась скрыть недовольство и попросила:
– Говорите, пожалуйста!
– Ш-ш-ш-ш…
– Олег, это ты?
– Ш-ш-ш-ш…
– Милый, похоже, на линии неполадки.
– Ш-ш-ш-ш…
– На всякий случай, вдруг ты меня
прекрасно слышишь, скажу: дома полный порядок, рукопись я сдала, гонорар
получила, никаких проблем или неприятностей нет. Сейчас легла спать, очень
устала.
– Ту-ту-ту, – донеслось издалека.
Я швырнула трубку на постель, голова упала на
подушку, веки закрылись, тепло заструилось по телу…
Дзынь, дзынь, дзынь!
Обозлившись по-настоящему, я схватила телефон.
Неужели Олег не понял? Ясно же объяснила: я легла спать! Ну за каким чертом он
вновь трезвонит!
Я раскрыла рот, собираясь его отчитать, но тут
раздался тихий, вкрадчивый незнакомый голос:
– Я имею честь беседовать с госпожой
Ариной Виоловой?
Став почти известной писательницей, я очень
хорошо усвоила некоторые истины. Первая. Становясь известным, человек теряет
право на личную жизнь, журналисты неведомыми путями узнают адреса, номера
телефонов и норовят взять интервью у него в любое время суток. Вторая. С
прессой ссориться нельзя, лучше вежливо ответить на идиотские (всегда одни и те
же) вопросы, чем потом читать в газетах ехидные замечания о загордившихся звездульках
. Третья. Я теперь не имею права на искренние человеческие реакции. Если кто-то
из обычных женщин устроит скандал в магазине, заорет на продавщицу: «Ну сколько
можно болтать с подружками, немедленно принесите вон то платье в примерочную
кабинку!» – ничего особенного не случится. А теперь представьте, что
возмутилась, допустим, Татьяна Бустинова. Моментально на первой полосе
вездесущей «желтухи» появится не очень хорошего качества фото, сделанное
посредством мобильного телефона и снабженное подписью: «Разбушевавшаяся
писательница довела менеджера до слез».
Трезво оценив ситуацию, я огромным усилием
воли подавила злобу и проворковала:
– Абсолютно верно.
– Она же Виола Тараканова? –
продолжал голос.
– Да, да.
– Как вас лучше называть: Виола или
Арина?
– Я привыкла отзываться на оба
имени, – лучилась я дружелюбием, мысленно нахваливая себя за
проницательность: ясное дело, на том конце провода борзописец, причем не из
желтой прессы, а скорей всего сотрудник так называемого серьезного издания –
журнала, печатающего благоглупости о политике и экономике.
– Я знаю все! – заявил вдруг
незнакомец.
– Что? – изумилась я.
– Все, – прохрипел он. – Как ни
прячь следы, найдется тот, кто видел!
– Что? – в изумлении повторила я.
– Все!
– Вы о чем?
– Не прикидывайтесь! Я знаю все.
Я сделала глубокий вздох, вспомнив первое
правило аутотренинга. Спокойно, Вилка, не дергайся. Это не сотрудник печатного
издания, а радиожурналист. Не помню, на какой программе устраивают розыгрыши.
Человеку звонят на работу и начинают тупую беседу, постоянно повторяя одни и те
же вопросы. Ну допустим: «Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в продаже
египетские кенгуру? Они большие?.. Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в
продаже египетские кенгуру? Они большие?..» И так до того момента, пока
несчастный объект потехи не сорвется и не пошлет мучителей куда подальше.
Диалог транслируется в прямом эфире, и слушатели держатся от смеха за животы.
Разобравшись в ситуации, я решила не сдаваться
и зачирикала:
