Олег вздохнул.
– Ты меня поражаешь. Порой ты
разгадываешь невероятно сложные загадки, а иногда не видишь ничего на
поверхности. Подумай! Если на тебя налетел муж с молотком, будет ли возможность
позвонить, да еще в подробностях объяснять происходящее? Да нападающий мигом
вырвет трубку, он просто не позволит тебе воспользоваться сотовым!
– А кто же тогда звонил?
– Вера! Ей был нужен свидетель, который
подтвердит: Нику убивал Василий. У матери и дочери очень похожи голоса.
– Верно, - прошептала я. - Кстати!
Вспомнила! Пару дней назад я разговаривала по телефону с Верой и в первый
момент чуть не упала в обморок - подумала, что мне ответила Ника!
– На это и был расчет, - кивнул Олег. -
Она и Майе Филипенко звякнула. Помнишь, та удивлялась, что Ника у нее
спрашивала про гостиницу, где номера сдают не на дни, а на часы? Вера отлично
подготовилась. У Ники был план побега, а у дочки - сценарий убийства родителей.
– И как только она не побоялась, что Майя
перезвонит Нике? Выразит недоумение…
Олег развел руками.
– Рисковала, конечно, но вначале, похоже,
ей сам сатана помогал. Все сходило ей с рук. Вера пошла ва-банк, в любой момент
дело могло, образно говоря, зарулить в кювет. Василий бы посмотрел на
объявление и никуда не поехал, не захотел бы ловить жену на месте преступления…
Ты бы сообразила, что в телефоне звучит голос не Ники… Майя, выслушав просьбу
про гостиницу, перезвонила бы через какое-то время подруге и выразила
недоумение… Много чего могло случиться, но, повторюсь, дьявол пришел девушке на
помощь, ее план осуществился. Но на то он и черт, чтобы в самом конце
подставить человеку подножку. Майя Филипенко обнаружила пропажу тигренка
Ларсика и связалась с тобой. Хорошо, что она не обратилась к Вере, иначе Майю
ждала бы судьба Галины. Но Филипенко не хотела лишний раз травмировать девушку,
которая потеряла сразу и мать, и отца, собственная доброта и спасла Майю, но
погубила Веру. Потому что в дело вломилась госпожа Тараканова.
Глава 35
Последние слова Олег произнес с иронией, но я
не обратила внимания на интонацию Куприна, не спросила: «Чего ты ехидничаешь?»
У меня имелись более интересные вопросы.
– Вера тщательно продумала убийство Ники,
хотела получить собранные ею материальные ценности. Но почему же она
изуродовала тело молотком? Это же нелогично, так поступают, если хотят скрыть
личность жертвы. А Вере, наоборот, требовалось, чтобы никто не сомневался в
кончине метери.
Олег потер затылок, и я хотела по привычке
спросить, мерил ли он утром давление, но вовремя прикусила язык. Мы теперь
бывшие супруги, и я вовсе не обязана беспокоиться о здоровье Куприна.
– Ты таблетки пил? - помимо воли у меня
все же вырвался вопрос. - Или опять забыл?
Олег ткнул пальцем в стекло.
– Тише, она сейчас как раз отвечает на
твой вопрос о молотке.
Я затаила дыхание, а Вера с абсолютно
спокойным лицом говорила страшные вещи.
Вера побоялась нанять киллера, решила обойтись
собственными силами. Как я и предполагала, Галина сначала вызвала под
благовидным предлогом из номера любовника Терешкиной и напугала парня якобы
предстоящим приездом налоговиков. Молодой человек убежал, и тогда в номер вошла
Вера, прихватившая с собой молоток из отцовских инструментов с ручкой, на
которой написана его фамилия. Убив Нику, девушка испытала приступ ярости. Лютая
ненависть к матери, всю жизнь обманывавшей дочь, имевшей много денег, но не
желавшей потратить хоть копейку на ребенка, затуманила мозг, и Вера стала
молотить уже бездыханное тело.
– Медик, производивший вскрытие
Терешкиной, - зашептал параллельно с рассказом Веры Олег, - предположил, что
убийца имел тесный контакт с покойной. Так и сказал: «Ребята, ищите в семье».
– Но почему? - изумилась я.
– Чистая психология. Наемный киллер не
испытывает ненависти к жертве, он просто выполняет работу и получает за нее
деньги. Другой вопрос, что профессионала трудно поймать, любитель же быстро
оказывается за решеткой. А в случае с Терешкиной все указывало на
немотивированную ярость - Ника уже была мертва, а молоток все опускался на лицо
несчастной. Значит, поработал кто-то, сильно ненавидевший Нику. Убийца явно
имел к жертве личный счет.
– Понятно, - прошептала я.
– Слышишь? - толкнул меня Куприн. - Она
рассказывает про Ларсика!
– Я ненавидела его! - с горящими глазами
вещала Вера. - Он был матери дороже всех! Меня она вечно из спальни выгоняла, а
Ларсика держала на тумбочке. Она его гладила! Целовала! Называла любимым!
– Вы ревновали мать к плюшевому тигренку?
- удивился Виктор.
– Сволочной звереныш! - стукнула ладонью
по столу Вера. - Я хотела его убить. Вернувшись из «Оноре» домой, я пошла в
спальню к матери - посмотреть, как там все для себя устроить, - и увидела его.
Он сидел, улыбался!
– Игрушка смеялась? - с сомнением поинтересовался
Виктор.
– Да! - завизжала Вера. - Рожи корчила… Я
ее ножницами… Как следует! Все, кончилось время Ларсика! Я швырнула его в бачок
для грязного белья… А потом… ну… потом…
– Пришли в себя и поняли, что кто-нибудь
может спросить про талисман Ники, - продолжил за нее Виктор. - Вы его спрятали,
постарались починить, но не получилось. И тогда вы вдруг сообразили: пусть
Ларсик станет еще одним свидетельством вспышки ярости Василия. Можно же
сказать, что на игрушку, потеряв от злости разум, налетел отец, изуродовал ее,
а вы нашли останки тигренка на полу и в память о маме реставрировали.
– Именно так она и поступила, - зашептала
я. - Выдала нам с Майей эту версию, а еще в тот день много грязи вылила на
родителей. Я тогда удивилась: ну зачем Вера говорит гадости? А теперь понимаю:
она себя оправдывала, убеждала, что поступила правильно. Скажи, когда ты понял,
что убийца - дочь Ники?
Куприн пожал плечами.
– Ирина Сергеевна Ермакова, находясь в
состоянии нервного стресса, не выдержала и рассказала тебе правду об их с Никой
бизнесе. Как ты думаешь, почему она так поступила?
– Терешкина сказала, что ее временно
заменит подруга, назвала меня писательницей. Ой, я, наверное, очень глупо
выглядела в школе, нацепив парик и размалевав лицо.
– Ничего, - успокоил Олег, - зато
остальные учителя не поняли, кто у них работает классной дамой. Так с какой
стати Ирина Сергеевна разоткровенничалась?
– Она была в жутком страхе. Ну как же, ее
шантажировали, некто заявил, что знает правду о торговле детьми, и требовал
денег.
