– Надеюсь, она не ошибалась, до сих пор я
не делала людям гадостей. Во всяком случае специально, - улыбнулась я.
– Со связями!
– Мои возможности, как правило, сильно
преувеличивают.
– Так поможешь мне?
– Ну как я могу помочь, если не знаю, в
чем дело?
– Слушай, - решилась Ирина. - Мы
продавали старшеклассников.
– Как? - подскочила я.
– За деньги, - спокойно пояснила завуч.
– Господи, кому?
– Ну… разным людям, в основном с Востока.
– В смысле, школьников? - Я никак не
могла прийти в себя от изумления.
– Ага, - кивнула завуч.
– Но кому нужны подростки? Ладно бы младенцы.
Малыша можно усыновить, он не вспомнит о настоящих родителях. Но здоровые лбы…
И как их можно увезти? Под наркозом? С кляпом во рту? С ума сойти! Невероятно!
– Они сами радостно бежали, - скривилась
Ирина Сергеевна. - Вот, например, Олеся Смагина. Ты в курсе, что гимназии за
благотворительность налоговая льгота положена?
Я кивнула, Ермакова схватила сигареты.
– Смагина из нищей семьи. Ее мать, наша
уборщица Зина, с тряпкой по этажам носится. У дуры-бабы десять детей! Ни ума,
ни расчетливости - наплодила нищету! Муж пьяница, только одно дело и знает, что
кроликом трудиться. Олеся хорошо развита физически, в четвертом классе бюст
пятого номера вырос. И полненькая, с животом, бедрами. А соображения меньше,
чем у кошки. Ну какая ее судьба ждала? Учиться не хотела ничему. Вообще! Ни
шить, ни вязать, ни читать, ни считать. Что ей предстояло? Выйти замуж за
алкоголика. А мы ей шикарную судьбу устроили. Укатила наша Олеся в арабскую
страну, стала женой богатого мусульманина, сейчас рахат-лукум у бассейна лопает.
Понимаешь?
– Нет! - честно призналась я.
– Все очень просто, - сказала Ирина
Сергеевна, - сейчас поясню.
Глава 22
На Востоке ценятся незрелые девочки,
двенадцать лет - самый брачный возраст. А еще тамошним мужчинам очень нравятся
полные блондинки с голубыми глазами. Кстати, чем юная особа глупее, тем лучше.
Если у нее неоконченное школьное образование, такая красавица имеет очень
высокую цену на ярмарке невест. Вот только эмансипация распространилась
повсюду. Все чаще мусульманки не хотят заниматься только домом и детьми, а
рвутся получить образование и делать карьеру. Да и родители пошли другие,
многие не торопятся выдавать замуж дочку в детском возрасте, отправляют ее за
границу, в европейские страны или в Америку. Ну и кто возвращается потом на родину?
Самоуверенная дама, которая не собирается прислуживать мужу и его родителям. А
между прочим, многие мусульманские мужчины хотят иметь не одну, а три жены, и
Коран это разрешает.
Но где найти невест, так сказать, хорошего
качества? Конечно, можно отправиться в сельский район, там легче обнаружить
деву, правильно воспитанную родителями, она умеет читать и способна написать
собственное имя, но это все ее навыки. Вот только беда - к такому персику, как
правило, прилагается толпа бедных родственников, искренне считающих: раз их
дочери-племяннице-внучке повезло выйти за богатого, то в шоколаде должна быть
вся семья. Ясное дело, родители невесты получают нехилый калым, но ведь отцом с
матерью дело не ограничивается, в придачу к молодой жене муж получит с десяток
ее сестер, и каждой на руку придется повесить золотые браслеты, шейку обвить
ожерельем… Причем хорошо, если дело обойдется лишь ювелирными изделиями. Ведь
неприлично, если тесть и теща обеспеченного человека проживают в глинобитной
хижине, а халву едят только по большим праздникам, окружающие начнут
сплетничать, бормотать на всех углах: «Похоже, дела у Хусейна пошатнулись,
родственники, словно странствующие дервиши, в рваных сандалиях ходят».
Симпатичная, фигуристая девочка лет
тринадцати, желающая выйти замуж, а потом безропотно рожать детей и проводить
время дома, - мечта для многих восточных мужчин. А если еще у невесты нет
родственников… Представляете ценность подобного варианта?
Где Ника находила покупателей на живой товар,
Ирина Сергеевна не знала. Она играла в «бизнесе» строго отведенную ей роль.
Вот, допустим, та же Олеся Смагина. Когда горе-ученица получила дневник, в
котором стояла запись: «Переведена в восьмой класс», Ермакова отправилась к
девочке домой.
Дверь ей открыла Зина. Уборщица страшно
удивилась, увидав на пороге завуча.
– Чего случилось? - заголосила тетка.
– Войти можно? - поинтересовалась Ирина.
– Не убрано у меня, - сопротивлялась
многодетная мать.
– Ничего, я по делу, - не дрогнула Ирина.
– Муж заболел, - сочиняла поломойка.
– Я не боюсь инфекции, - нагло заявила
Ермакова и вошла в загаженную двушку.
Пейзаж выглядел удручающе: двухэтажные нары,
сколоченные из досок, куча разновозрастных чумазых детей и пьяный мужик. Олеся,
самая старшая из отпрысков, стирала в ванной гору ребячьих колготок.
– Зина, - сурово начала Ирина, аккуратно
устроившись на краешке колченогой табуретки, - ты видела дневник Олеси?
– Слава богу, в восьмой класс перетащили,
- перекрестилась уборщица.
– Вот именно, - кивнула завуч, - очень
правильное слово ты подобрала, «перетащили»! С огромным трудом твоя дочка
переползла, на одних тройках выехала. И, скажу честно, поставлены они ей из
чистой жалости! Олеся - лентяйка, домашние задания не выполняет, на уроках
болтает, вертится и…
– Леська! - заорала Зина. - Подь сюды!
Не успела девочка войти на кухню, как добрая
мама отвесила ей оплеуху и заорала:
– Ах ты сучонка! Дармоедка! Жопу
отрастила, жрешь за троих, дешевле тебя похоронить, чем прокормить! Вот,
послушай, че про тебя Ирина Сергеевна рассказывает! Позор школы!
Девочка заревела, а Ермакова замахала руками.
– Зина, Зина, не шуми! Я не ругаться
пришла, а с деловым предложением. Олеся, скажи, тебе нравится учиться?
– Не-а, - честно ответила девочка и тут
же получила от матери новую зуботычину и окрик:
– Дура! Кланяйся завучу и благодари!
Ходишь в гимназию бесплатно!
– Перестань, Зина! - стукнула кулаком по
столу Ермакова. - Дай с ребенком побеседовать, сиди молча! Скажи, Лесенька,
каковы твои планы на жизнь?
– Колготки достирать, - шмыгнула носом
Олеся, - а потом телик позырить, если мать к Ленке отпустит. Наш-то папка
пропил.
– Ой, беда, ой, горе! - завыла Зина. -
Вынес из квартиры нажитое подчистую!
