Я, конечно, понимаю, что бывают загадки,
которые тяжело разгадать. Например, я до сих пор пытаюсь понять, почему в
гостинице, про которую мне рассказывал Олег, каждый месяц происходит убийство.
Более странной ситуации не встречала. Владелец отеля не скрывает от клиентов
криминальную ситуацию, хотя обычно в гостиницах принято молчать об убийстве в
одном из номеров. Но здесь, наоборот, постояльцы пытаются помочь нашей
доблестной милиции. И ведь преступника находят! Но не наказывают! Наверное,
Олег решил надо мной подшутить! Он меня разыграл!
Я позвонила в квартиру к бабе Тане.
– Кто там? - весело спросила старушка,
распахивая дверь. - Погоди, ты ж вроде сегодня уже приходила?
– Проголодалась снова, - улыбнулась я.
Пенсионерка глянула косо.
– По твоему виду не скажешь, что ты много
ешь.
– День сегодня такой, жую и жую.
Баба Таня посторонилась.
– Проходи. Только обед кончился, а ужин я
еще не сварганила, у меня харч по часам: с двенадцати до четырех ланч, с шести
до девяти ужин. В остальное время чай или кофе с булками. Сгодится ватрушка?
Честно признаюсь, вчерашняя.
– С удовольствием съем даже прошлогоднюю!
- воскликнула я.
– Руки помой, - усмехнулась старуха, - и
за стол топай.
– Никого нет почему-то… - начала я
разговор, получив тарелку с плюшкой.
– Так не время, - вздохнула баба Таня. -
В пять редко кто забегает.
– Наверное, тяжело целый день готовить?
– Я привыкла, - пожала плечами старуха. -
С юности у плиты, у меня стаж почти пятьдесят лет, а пенсию выработала
копеечную. Спасибо, квартира большая, вот и пришло мне в голову столовую
открыть.
– На вас налоговая инспекция не наезжает?
– Бог миловал, - перекрестилась бабуля. -
Да и что они мне скажут? Я приятелей кормлю, гостей привечаю, а это законом не
запрещено.
– Ну да, - согласилась я, жуя невероятно
вкусную ватрушку. - Только очень трудно в вашем возрасте готовить. А продукты?
Они сами домой не придут.
– На рынке договорилась, - пояснила баба
Таня, - бартер у нас с Ахмедом. Его люди мне товар по оптовой цене приносят, а
я их кормлю по себестоимости.
– И все равно лучше квартиру сдавать.
– Ну ты сказала! - всплеснула руками баба
Таня. - А самой куда? Вон Алевтина из шестой жильцов пускает, насмотрелась я на
ее мучения. Один мебель испортил, другой денег не заплатил, уехал, да еще телик
спер. А у меня спокойно: есть рубли - есть обед, средств нет - до свиданья. В
долг я не кормлю.
– Да, - сказала я, - хорошо Володе, он
просто так доллары имеет!
– Ты о ком речь ведешь? - изумилась
старуха. - Я одна живу, детей Господь не дал, муж давно помер.
– На этаж выше расположена Володина
квартира, - приступила я к интересующей меня теме, - там теперь Галина живет.
– А-а-а, соседушка… - недобро протянула
баба Таня. - Вот уж свезло нам - такая змеюка поселилась. Как Павловна на тот
свет убралась, закрыли двушку. А потом Галина причапала, и житья не стало.
Психованная женщина, соседей строит. Никогда у нас таких порядков не было, тут
все свои. Кого с детства помню, кого с юности. Сейчас, правда, продавать хоромы
начали. Они ж у нас не стандартные.
– Ни у кого я таких не видела, -
польстила я, - потолки высокие, лепнина, двери дубовые, комнаты большие.
– И кухни просторные, и санузлы
раздельные, - закивала баба Таня. - Никогда коммуналок тут не было. Хорошее
место. Знаешь, когда построили?
– Сразу после войны? - предположила я.
– Нет, в начале сороковых. Меня сюда
ребенком привезли, младенцем в пеленочках. И так всю жизнь на одном месте, -
подперла подбородок кулаком старуха.
– А Володя куда подался, не знаете?
– Да про какого Володю ты талдычишь? -
вновь изумилась баба Таня.
– Про хозяина квартиры, где Галина живет.
Он ей комнаты сдал, а сам уехал.
– Нет здесь никаких Володь, - отчеканила
пенсионерка. - На том этаже Лостриновы да Савичевы жили. Ирина с мужем
развелась, Толик в конце концов съехал, оставил площадь бывшей и дочери. И
правильно, квартира Иркина, от родителей ей досталась, Толик в нее примаком
пришел. А Савичевы умерли, последней Павловна убралась. Уж как она уезжать не
хотела! Плакала навзрыд!
– Погодите, - остановила я хозяйку. - Как
уехала? Она разве не скончалась?
– Преставилась, царствие ей небесное, -
подтвердила баба Таня, - да только не тут, а в больнице. Павловне плохо стало
ночью. Так скрутило ее, что она едва к Ирке доползла, к соседке. Та
перепугалась и «Скорую» вызвала. Врачи прикатили, Павловну на носилки и в
машину. Толик Лостринов, он тогда еще тут жил, да Рома Петренко со второго
этажа помогали, они ее несли. Тащат Павловну, а та кричит: «Не троньте,
оставьте, хочу дома умереть, на своей кровати». Ох, как мне ее жалко стало! Еще
тогда подумала: меня-то кто похоронит? Тоже ведь одна. Всех пережила!
Глава 13
– Павловна назад не вернулась, -
продолжала баба Таня. - Мы ей деньги на гроб собирали, по подъезду ходили с
шапкой. Народ накидал хорошо, хватило даже на помин души. Во дворе стол
накрыли. Лето, тепло было. Во как! Квартиру закрыли. А потом - здрассти, Галина
поселилась.
С первого дня новая жиличка стала показывать
дурной характер. Не успела въехать, как взялась за курильщиков. Сначала
прошлась по этажам и выбросила банки из-под растворимого кофе, которые жильцы
использовали в качестве пепельниц. Очевидно, баба обладала обонянием, которому
могли позавидовать беременные кошки, - едва кто-то чиркал зажигалкой в
подъезде, как Галина распахивала дверь и начинала орать. Еще больше, чем
курильщиков, новая жиличка ненавидела собак.
– Топчут грязь, - плевалась Галина огнем
при виде крошечной болонки из десятой квартиры, - на ступеньках гадят.
– Я ее на руках ношу, - попыталась
вразумить скандалистку хозяйка декоративного животного.
– Значит, на весу ссытся! - не дрогнула
новенькая. - Чтоб ей сдохнуть!
Но самую яростную ненависть у Галины вызывали
посетители столовой. Один раз соседка вломилась в квартиру к бабе Тане и
завизжала:
– Устроила бардак! Бери ведро и мой за
ними! Нагваздали в парадном!
