Я вынула из пачки новую сигарету (после
развода стала много курить, надо, пожалуй, бросить). Внезапно вспомнилось, как
полгода назад, занимаясь одним запутанным делом, попала в Большой театр на
канонический балет «Лебединое озеро». В зале сидело много детей, и один из юных
зрителей, увидав на сцене злодея в черном костюме, радостно закричал: «Мама!
Бэтмен прилетел!» Присутствующие захохотали. Малышу было на вид годков шесть, и
потому его слова не вызвали у меня горестного вздоха, он еще успеет
познакомиться с классикой. Но Тима!
– Тебе сколько лет? - не утерпела я.
– Пятнадцать, а че?
– Третьяковская галерея находится в
Лаврушинском переулке. Сходи, тебе понравится, там интересная экспозиция.
– Ща понесусь за богатырями!
– Погоди! Говоришь, прыщи проходят? -
остановила я юношу.
– Да! Супер! Спасибо!
– Но я вижу парочку новых.
– Где? - испугался Тима.
– На левой щеке.
– Еще утром ничего не было. Вот блин!
Почему они снова вылезают?
– Помнишь, я предупреждала тебя, что
нужно совершать добрые поступки? - прищурилась я. - Заботиться, допустим, о
животном.
– Я кролика купил, - насупился Тима, -
сам клетку чищу.
– Значит, длинноухого мало, его
приобретение помогло тебе ненадолго.
– И че? За вторым гнать? - занервничал
Тимофей. - Кроличья ферма получится, отец обозлится.
– Можно помогать людям.
– Ну ваще! Это кому же?
– Например, Вале.
– Красноносовой?
– Да.
– Никогда!
– Почему?
– Она противная, - отрезал Тима. - Ни с
кем не разговаривает, а если рот разинет, то гадости вываливает.
– У твоей одноклассницы беда!
– Какая? - заинтересовался Тимофей.
Я изложила историю про воровство в гардеробе и
завершила рассказ фразой:
– Думаю, если ты сумеешь оправдать Валю,
высыпания на коже прекратятся навсегда.
– Угу, - кивнул юноша. - Так я пошел?
– Да, уже пора на урок, - кивнула я.
– Не, хватит занятий, - отрезал Тима, - я
за картиной.
– Нельзя пропускать учебу!
– Можно.
– Потом экзамены не сдашь!
– Ха! - подскочил Тимофей. Приблизил ко
мне лицо и шепнул: - Хочешь, секрет открою? Вся гимназия, вместе с учителями,
принадлежит моему отцу. Прикольно будет, если они мне на экзаменах двояков
насуют. На помойке враз окажутся!
– На твоем месте я, наоборот, попыталась
бы стать лучшей.
– Охота ломаться!
Мы еще поспорили некоторое время, и Тима,
победив меня на всех фронтах, то есть отказавшись слушать мои правильные речи,
убежал, а я, потерпев педагогическое Ватерлоо, отправилась в местный буфет,
решив подкрепиться кофе и булочками. В конце концов, я не нанималась сюда на
постоянную работу, просто оказываю завучу Ирине Сергеевне дружескую услугу, а
она просила меня сидеть на уроках при Тимофее. Сейчас он собрался прогулять
занятия, значит, и я могу считать себя свободной. Кстати, я отлично понимаю, по
какой причине Тима удирает с уроков. Если все педагоги тут такие, как физрук и
литераторша Варвара Михайловна, то нужно пожалеть учащихся. Вот капучино в
местной столовой выше всяких похвал, а сдоба просто тает во рту.
Через полчаса я спустилась в раздевалку и пошла
между рядами вешалок, разыскивая свою куртку. Несмотря на погожую погоду,
основная масса учащихся и преподавателей еще ходила в пальто или плащах,
поэтому гардероб был полон разномастной одежды.
Не успела я приблизиться к своей куртке, как в
кармане задрожал мобильный. Я вытащила аппарат и услышала голос Куприна.
– Вилка, в отношении твоего вопроса…
– Узнал? - обрадовалась я. - Ну и что?
Где Ларсик?
– Извини, тут… в общем…
– Василий не стал рассказывать про
Ларсика?
Куприн крякнул и выдавил из себя:
– Дело дурацкое.
– Может, это и так, - рассердилась я, -
но Ника Терешкина была моей подругой, она погибла страшной смертью, и…
– Василий умер, - перебил меня Олег. -
Сердечный приступ, скончался в камере.
– Бред! - закричала я. - У вас разве в
СИЗО врачей нет? Почему Ярцеву не оказали помощь?
– Сама знаешь, - без всякого раздражения
стал объяснять Олег, - пока сокамерники шумнули, пока надзиратель пришел, пока
в медпункт сообщил, пока оттуда врачи приплелись, пока… Да и что у местного
врача есть! Он же не кардиолог с необходимой аппаратурой. Когда мы с тобой в
первый раз разговаривали, Василий уже мертвый лежал.
– Он точно умер естественной смертью?
– А как иначе?
– Ой, хватит! - вскипела я. - Будто ты не
в курсе, что за решеткой с людьми случается!
– Ярцев сидел в маломерке, с ним еще трое
- приличные люди, экономические преступления. Один банкир, другой - махинатор с
кредитными карточками и третий - сотрудник почты. Никаких мокрушников,
первоходки без зоновских привычек, - вздохнул Олег.
– Почему же Ярцев в их компанию попал? -
удивилась я. - Он-то считался жестоким убийцей.
– Ну да… - с некоторым сомнением протянул
Куприн, - был взят у тела.
– Ничего себе! - вырвалось у меня.
– Ты подробности знаешь? - оживился муж.
– В общих чертах.
– Каких?
– Он лишил Нику жизни из ревности. Нашел
дома газету с подчеркнутым объявлением и понесся в гостиницу, - повторила я
слова Майи.
– Сейчас расскажу… - засуетился Олег,
явно желая подольстится к бывшей жене.
Портье из отеля позвонила в милицию. Женщина
была очень напугана, сообщила, что в холл гостиницы ворвался всклокоченный
мужик, сунул ей под нос фото и рявкнул:
– В каком номере баба? Живо говори, а то
зарежу!
На случай нападения у портье под столом
предусмотрена аварийная кнопка. Дежурившая в тот день администратор Галина
Киселева никогда не пользовалась сигнализацией, и у нее от страха голова пошла
кругом.
– Не помню, - проблеяла она, - не видела
ее.
