– Ловко, – повторил Паша и завопил в
телефон: – Эй, Седьмой, гони сюда медицину, работенка нашлась!
– Лады, девоньки, – неожиданно
ласково завел Костин, – вот и познакомились. Кстати, кличут меня
Владимиром Ивановичем, можно Володей, я красивым дамам всегда разрешаю к себе
по имени обращаться. Пошли потихоньку вниз, коли двигаться можете. Нам о многом
потолковать надо. Правда, сначала вымыться не мешает, воняете вы, как
солдатский туалет.
– Уж не знаю, как насчет сортира в
казарме, – ощетинилась Катя, – я там никогда не бывала, но, думается,
вы, милейший Владимир Иванович, тоже не источали бы нежный аромат после почти
месяца сидения в подобном месте.
– Все, все, понял, – замахал руками
Костин, – пошли вниз.
Мы спустились на снег. Недалеко от ворот стоял
микроавтобус. Возле машины толклось штук шесть шкафоподобных парней. Тут же
белел «рафик» с надписью «Скорая помощь».
– По коням, мальчики! – велел
Костин.
– Нет! – закричала я.
– Это еще почему? – удивился
подошедший Паша.
– Я не могу уехать без арфы.
– Без чего? – изумились милиционеры
в один голос.
– Без арфы, струнный инструмент такой…
– Ничего, ничего, – забормотал
Володя, пытаясь погладить меня по голове, – это пройдет.
– Вот сейчас сядем в хорошенький
автобус, – забубнил Паша тем особенно проникновенно-отеческим голосом,
которым психиатры разговаривают с внезапно впавшим в буйство больным, – и
я куплю тебе арфу, честное слово, давай только до станции доедем. Там целый
магазин, и кругом арфы, арфы, чистая красота.
Краем глаза я заметила, как он манит в нашу
сторону доктора. От негодования у меня даже слезы брызнули из глаз. Быстро
вывернувшись из его уверенных объятий, я произнесла:
– Нечего меня за сумасшедшую принимать.
На чердаке в футляре стоит арфа, снесите ее вниз и поставьте в автобус.
– Коля, – велел Паша, –
проверь!
Один из парней исчез в сторожке. Через пару
минут он заорал в форточку:
– Такая здоровая дура в кожаном футляре,
когда трясу, тренькает, она?!
– Она, – радостно закричала
я, – она!
– Одному не стащить, – надрывался
Коля, – боюсь, поломаю!
– Ой! – испугалась я.
– Леня, иди помоги, – велел Володя.
Спустя пятнадцать минут мы неслись по шоссе, с
каждым метром приближаясь к Москве. Обеими руками, не боясь испачкаться, я
обнимала пыльный черный футляр, внутри которого жалобно ныла при каждом толчке
моя арфа. Омоновцы стащили с голов вязаные шлемы, и их простые молодые
рязанские лица с интересом поглядывали в мою сторону. Наконец один не выдержал:
– Это, простите, на что похоже? На рояль?
– Нет.
– Там клавиши?
– Струны.
– Как же на нем играют? – не утихал
интересант. – Руками?
– Нет, – рявкнула я, выведенная из
себя, – зубами, арфистка перебирает струны клыками, желательно железными!
Больше мне вопросов не задавали.
Глава 30
Дома наше появление произвело эффект разорвавшейся
бомбы. Часы показывали около десяти вечера, когда я тихонько повернула ключ в
замке.
– Ты где была?! – закричали
домашние.
Потом слаженный хор распался на сольные
партии.
– Боже, – завопила Юля, – какая
грязная!
– В катастрофу попала! – ужаснулся
Сережка.
– Лампочка, – заорал Кирюша, –
миленькая, ты жива?
Гениальный вопрос! Разве может труп сам
доехать до дома и открыть дверь. Глупее ведут себя только в американских
боевиках, когда у вытащенного из потерпевшего страшную аварию самолета,
обезображенного, стонущего тела главный герой, сделав самое участливое
выражение на лице, осведомляется: «Джон, все о`кей?»
– Все в полном порядке, –
забормотала я, проскальзывая в глубь коридора и принимаясь стаскивать
потерявшую всякий вид куртку.
Дети разинули было рты, чтобы начать ругаться,
да так и застыли при виде появившейся Кати. Первой отмерла Юля:
– Господи, что с тобой?
– Вот, – заулыбалась Катя, – из
Кемерова вернулась.
– В таком виде?! Словно из лагеря
смерти, – не успокаивалась Юля. – Ты что там, месяц ничего не ела! Да
от тебя половина осталась…
– Чем пахнет? – задергал носом
Сережка. – Мать, говори честно, прямо немедленно, что случилось?
– Мы с Лампой случайно попали в
автомобильную аварию, – заявила Катя и спросила: – У нас прихожая больше
стала или мне кажется?
– Не отвлекайся, – велела
Юля. – Вы что, договорились о встрече, когда?
– Ну, – выкручивалась Катя,
стаскивая то, что недавно было симпатичным полушубочком, а теперь больше всего
напоминало шкурку дохлой кошки, – ну она пообещала меня встретить…
– Почему нам не сказала? – сурово
поинтересовался у меня Сергей.
– Хотели сюрприз сделать, –
вывернулась я.
– Ну и… – начала было Юля и осеклась.
Двое омоновцев, охая и крякая, начали
втаскивать в крохотный коридорчик арфу. Невесть зачем парни вновь натянули на
лица маски, а с плеч у них, страшно, судя по всему, мешая, свисали на ремнях
автоматы.
– Это что? – прошептал Сережка.
– Всего лишь арфа, – быстренько
пояснила я и велела: – Заносите, мальчики, в гостиную.
Омоновцы послушно протопали в комнату, Кирюшка
понесся за ними.
– Арфа? – спросила Юля. –
Зачем?
– Как зачем? – завопил Кирка,
закрывая за парнями входную дверь. – Лампа будет у меня на вечере играть!
– У меня сейчас окончательно съедет
крыша, – прошептала Юлечка. – А при чем тут милиция?
– Ладно, – громко сказал
Сережка, – пусть эти грязнули моются, а я пока сварганю чай, за столом и
поговорим.
И тут в коридор выступила Виктория.
– Добрый день, Катерина, – ледяным
голосом процедила она,
