– Ладно, – покладисто согласился
Слава, – тогда минералку.
Котлеты и впрямь оказались вкусными. Акулина
схватила тарелки, сунула в посудомоечную машину и разом накрыла чай. Посуда так
и летала у нее в руках.
– Знаете, – протянул Слава,
закуривая, – есть еще одна женщина, которая занимала в жизни Кости
огромное место, и если он кому и мог дать на сохранение бумаги, так это ей.
– Кто? – насторожилась я.
– Вера Мартынова.
Акулина хмыкнула.
– Да, – подтвердил Слава, –
именно Вера может знать про документы. Костя доверял ей.
– Первый раз слышу имя этой любовницы.
– Это не просто любовница, –
вздохнул Слава, – роковая любовь, страсть. Сколько раз они с Котей
расходились, сходились вновь, не сосчитать. Он ради нее готов был на все, бежал
по первому зову…
– А она, – ехидно заметила
Акулина, – четыре раза выходила замуж и обманывала каждого супруга с
Котей.
– Аля! – возмутился муж.
– Подумаешь, белый лебедь, –
хмыкнула супруга, – обычная проститутка. Только вокзальная шалава ложится
с мужиками, не задумываясь, а эта всякий раз расписывалась, но о деньгах
никогда не забывала.
– Зря ты так, – забормотал Слава.
– Чистая правда, – ответила Акулина,
ловко нарезая шоколадный рулет аккуратными кружочками, – ее следующий муж
всякий раз оказывался богаче предыдущего. Посудите сами. Сначала Феоктистов,
директор магазина, следом Симонов, крупный продюсер, потом Ваня Смертин,
хоккеист, за национальную лигу хоккея Канады играл, а последний супружник,
Марат Рифалин, владелец Сигмабанка.
– Она сейчас жена Рифалина? –
поинтересовалась я.
– Она сейчас вновь на выданье, –
источала яд Акулина, – ни с кем из мужиков больше двух лет прожить не
могла. Они славный тандем были с Костиком. Тот баб менял, эта мужиков, просто
сладкая парочка. Давайте-ка я ей позвоню.
Я не успела и слова вымолвить, как женщина уже
затрещала в трубку:
– Верунчик, привет, Аля беспокоит, как
дела?
Следующие пять минут она охала и ахала, цокая
языком, изредка приговаривая:
– Да ну! Поздравляю! Очень рада! Вот
здорово!
Потом, когда пищащая мембрана замолчала, Акулина
затараторила:
– У нас тут сидит майор с Петровки,
расследует убийство Коти, да сама поговори.
И она сунула мне трубку.
– Да, – донеслось до моего уха меццо
с хрипотцой. Певцы называют такой голос «с песком», – и о чем говорить
станем?
– Скажите, Вера…
– Ничего не понимаю, – прервала меня
Мартынова, – Аля говорила, у них майор сидит.
– Это я, майор Романова.
– Ну никогда бы не подумала, что дама
может заниматься поисками убийц, – протянула капризно собеседница, –
это так неженственно…
Либо полная дура, либо кокетничает по привычке
со всеми.
– Бывают исключения, – отрезала я и
спросила: – Вам Катуков ничего на хранение не давал?
– Например? – кривлялась
Вера. – Что имеете в виду: золото, брильянты?
– Нет, – еле сдержала я гнев, –
документы, листочки синего цвета.
– Можете получить завтра в час
дня, – пропела Вера.
– Я подъеду прямо сейчас.
– Вы-то подъедете, да меня не будет,
ухожу по делам.
– Давайте пересечемся в метро.
– Езжу только на машине и, честно говоря,
не собираюсь ради вас менять планы. Завтра в час, раньше не приходите, мне
следует выспаться. Адрес узнаете у Али.
И она швырнула трубку.
– Сука, да? – спросила Аля. –
Просто редкостная дрянь, между прочим, говорит, опять замуж собралась.
Я записала адрес Веры и засобиралась. В
прихожей, подавая мне куртку, Слава пробормотал:
– Последний супруг Веры, Марат Рифалин,
оказался чудовищно ревнив, настоящий Отелло. Когда жена ушла от него, он
пообещал убить Котю.
– Почему? – спросила я.
– А Вера опять с моим братом
сошлась, – пояснил Слава, – ну Марат и размахивал пистолетом:
«Застрелю, прямо в лицо, чтобы рожу красавчику испортить!»
– Жутко кровожадный тип, – встряла
Аля, – сначала, говорил, застрелю, а потом обе руки обрублю, чтобы знал,
как чужих жен обнимать.
– Кому он это говорил? – медленно
спросила я.
– Мне, – сказал Слава, –
позвонил и предупредил: «Передай своему брату – он не жилец».
Глава 22
Часы показывали всего лишь два часа дня, когда
я вошла домой. По дороге купила вкусный торт «Медовик». Следовало отпраздновать
окончание трудного дела. Завтра получу бумаги, а послезавтра Катя, радостно
плача, станет обнимать домашних. Все-таки я молодец, нашла документы, размотала
клубок до конца. Правда, не знаю, кто убил Костю, но, во-первых, я не
нанималась на самом деле в уголовный розыск, а во-вторых, кажется, актера
пристрелил кровожадный банкир Марат Рифалин. Причем выполнил это, как и
обещал, – выстрелил в породистое лицо, а затем отрубил кисти рук. Я
вспомнила окровавленные обрубки и вздрогнула. Конечно, Рифалин, иначе откуда
Слава и Акулина могли знать такие ужасные подробности!
Тихо открыв замок, я вошла в прихожую и
услышала сочные шлепки и злобные крики:
– Дрянь!
Подойдя на цыпочках к кухне, я увидела, как
Виктория, красная от злобы, лупит кухонным полотенцем лежащую перед ней Аду.
Мопсиха изо всех сил вжималась в пол, пытаясь спрятать голову, но удары
сыпались со всех сторон. У холодильника в голос рыдала Муля, а Рейчел слабо
подвывала из-под стола. Кошки, как правило, жившие на кухне в ожидании
чего-нибудь вкусненького, испарились, хомяки запрятались в домик, даже жаба
Гертруда затаилась в аквариуме.
– А ну прекрати немедленно! –
заорала я, выхватывая у Виктории из рук кусок льна. – Не смей бить мою
собаку, что она тебе сделала?
Гостья сверкнула разъяренными глазами:
– Собака должна знать свое место!
