Глава 3
– Дай сюда, немедленно отдай! –
кричал Миша.
– Сам возьми, – отвечала ему Наташа.
«Интересно, что это стряслось с мужем и
прислугой?» – вяло подумала я, открывая глаза. В ту же секунду из груди вылетел
вопль. На подушке, возле самого лица, покоилась мордочка обезьянки. Одним
прыжком я подлетела к двери, рванула ручку и воткнулась головой в Сережин
подбородок.
– Ой! – вскрикнул парень и схватился
за лицо.
– Простите, – залепетала я, –
но там макака, прямо в постели…
– Обезьян у нас, кроме Кирюши, конечно,
нет, – отрезал Сережка и, глянув на диван, дико захохотал: – Это же Муля!
Тебе спросонья причудилось.
Я обернулась: мопсиха сидела посреди дивана.
Не поверите, она улыбалась во всю омерзительную пасть.
– Ладушки! – хмыкнул Сережка и исчез
в коридоре.
Оттуда незамедлительно донесся его крик:
– Ну, сколько можно собираться! Я из-за
тебя опоздаю!
– Сапоги куда-то подевались, – ныл
Кирюша, – и шапка. Мам, я поеду без шапки.
– Ни за что, – вплелся в скандал
Катин голос. – Менингит захотел?
– Да, – возмутился мальчишка, –
а почему Юльке можно?
– Доживи до моих лет и ходи в ноябре
голым, – парировала девушка.
– Так, прекратили базар, – заявила
Катя. – Все немедленно вон!
Послышалось шуршание и возня.
– Минутку, кто пойдет с собаками? –
спросил Сережа.
– Я, – ответила Катя. – Ладно
уж, бегите.
Дверь хлопнула, воцарилась тишина. Мой взгляд
упал на часы – восемь утра. Они что, всегда встают в такую рань?
Вдруг с улицы донесся вопль:
– Мама, скинь ключи от машины, забыл на
вешалке.
– Вот олух! – в сердцах сказала Катя
и завопила: – Держи!
Интересно, что думают по этому поводу соседи,
или они все встают ни свет ни заря?
Внезапно Муля соскочила с дивана и, цокая
когтями, унеслась в коридор.
– Девочки, гулять, – сообщила Катя и
заглянула в гостиную.
Без косметики ее лицо выглядело моложе и
как-то проще, волосы по-прежнему топорщились в разные стороны.
– Проснулась?
Я кивнула.
– Давай беги завтракать, кофе на столе,
остальное найдешь сама в холодильнике.
– А вы куда? – робко
поинтересовалась я.
– Гулять с крокодилами, – пояснила
Катя.
Я невольно попятилась. Оказывается, в этом
доме есть еще и аллигаторы.
– Муля, Ада, Рейчел! – завопила
хозяйка.
Клубок прыгающих собак покатился на лестничную
клетку.
На кухне царил разгром. На столе громоздились
в беспорядке тарелки с остатками чего-то желтого, початая банка «Нескафе»,
пустая вазочка и несколько кусков сыра. Эмалированный чайник совершенно остыл.
Я уселась у стола и пригорюнилась. Примерно
через полчаса Катя вернулась и сообщила:
– Холодно, жуть! А чего кофе не пьешь?
– Чайник остыл.
– Подогрела бы.
– Не умею зажигать газ спичками.
– Как это? – изумилась Катя.
Я принялась бестолково объяснять:
– Ну, у нас электрическая плита…
– Неужели у всех подруг тоже? –
продолжала удивляться хозяйка, поворачивая ручку.
Я молчала, глядя на синее пламя.
– Ну вот что, – отрезала
Катя, – понимаю, что домой не хочешь, ведь так?
– Да уж, лучше умереть.
– Ладно, мы решили поселить тебя пока у
нас, поживешь немного, отойдешь, освоишься, а там поглядим, как жить дальше.
– Но у меня нет денег, и платить за
постой не могу…
– Я что, плату попросила? –
ухмыльнулась хозяйка. – Только учти, тут за тобой ухаживать никто не
станет.
– Нет, я так не могу, – промямлила
я.
– Да погоди, – разозлилась
Катя, – предлагаю пойти ко мне в домработницы. Квартира, видишь, огромная,
мы ее из двух сделали, дети, собаки, да еще гости постоянно приезжают, родственники,
чокнуться можно. Меня дома никогда нет, ухожу в семь тридцать, прихожу к
программе «Время». Едим кое-как, убираемся через пень-колоду, а стираем вообще
раз в году. Давно думала помощницу нанять, а тут ты на голову свалилась.
Словом, получилось лучше некуда, сразу хороший выход для двоих. Тебе есть где
жить и заработать, мне прислуга.
– Видите ли, – попыталась я охладить
Катин пыл, – я совершенно не умею готовить…
– Подумаешь, – фыркнула
хозяйка, – научишься! Дел-то! И потом, в будние дни дома до ночи никого
нет. Кирюшка сначала в школе, потом бежит на секцию, гимнастикой занимается.
Сережка раньше восьми не появляется, Юлька тоже. Забот немного. Утром всех
растолкала, выпроводила, с собаками погуляла, покормила их и кошек, продукты
купила, приготовила – и отдыхай.
От перечисления обязанностей у меня
закружилась голова.
– Платить буду сто долларов в
месяц, – сообщила Катя, – еда и все остальное, естественно,
бесплатно. А насчет вещей не беспокойся. Вечером Сережка с антресолей чемоданы
стащит, найдем и брюки, и свитер, и куртку.
Сто долларов?! Интересно, сколько Мишка платит
Наташе, неужели такие же копейки?
– Ну? – поторопила Катя.
Мне некуда было деваться, и моя голова сама
собой кивнула.
– Отлично, – подскочила на стуле
Катя, – значит, так. Сейчас убегу часов до четырех, а ты тут осваивайся.
Деньги в спальне, в комоде, ключи на вешалке. Кстати, машину водишь?
– Нет, – пробормотала я.
– Ничего, – бодро сообщила
Катя, – научишься. И давай перейдем на «ты».
Она побежала в коридор, натянула черненькую
курточку и схватилась за ручку двери.
– Да, вот еще…
– Что? – безнадежно спросила я,
ожидая услышать от хозяйки какие-нибудь указания. – Что?
