– На.
Красную обложку украшало изображение большого
пирога, сверху шло название «Книга о вкусной и здоровой пище».
– Юлька купила, – пояснил
мальчик, – только готовить ей некогда, может, тебе пригодится. Здесь все
просто. Вот смотри – бульон куриный. Возьмите одну тушку, опалите над огнем,
выпотрошите, будьте осторожны с желчным пузырем, так как суп может приобрести
горечь…
Я слушала его как песню. Господи, оказывается,
следовало сначала удалить внутренности и сварить саму курочку, а потом положить
овощи!
– Слушай, Лампа, – хитро прищурился
Кирюшка, – я тебя не выдам. Давай по-быстрому ликвидируем следы
преступления.
– Что ты имеешь в виду?
– Выкинем и суп, и второе, а Сережке с
Юлькой не расскажем, прикинь, как издеваться начнут!
Я с готовностью вывалила «вкусный» ужин в
помойку и вытряхнула ведро. Кирюшка сбегал за пельменями, и, когда в прихожей
появились Сережа и Юля, я ловко кинула кусочки теста в крутой кипяток. Слава
богу, книга оказалась рассчитана на молодых хозяек, и процесс варки пельменей
ее авторы описали детально.
На следующий день около двенадцати я входила в
парикмахерскую. Четыре хорошенькие девушки, ловко орудовавшие фенами, даже не
повернули голов. Наконец одна, черноволосая, недовольно процедила:
– У нас по предварительной записи.
Другая, светленькая, пухленькая, похожая на
только что выпеченную булочку, надменно добавила, окидывая взглядом мою
китайскую куртку и кроссовки:
– Прейскурант на стене, прочитайте вначале.
Я подошла к листочку. «Стрижка – 300 рублей,
мытье – 150 рублей, укладка – 200 рублей».
– Рядом, через дорогу, другая
парикмахерская, – сообщила темноволосая.
– Там дешевле, вам по карману, –
добавила блондиночка.
Неожиданно мне стало страшно обидно: неужели я
так похожа на нищую? А если и впрямь у меня мало денег в кошельке, так кто
давал право этим наглым девчонкам разговаривать с клиенткой таким тоном. Небось
предстань перед ними дама в норковой шубе, живо бы заулыбались.
Чувствуя, как от горечи сжимается горло, я
кашлянула и слишком громко сказала:
– Разрешите представиться, майор Романова
из уголовного розыска, веду дело об убийстве Константина Катукова, кто из вас
Нина Никитина?
Моментально стих гул парикмахерских орудий.
– Ой! – уронила фен черноволосая.
– Это я, – медленно пробормотала
блондинка и быстро добавила: – Пойдемте в служебное помещение, не здесь же
разговаривать.
Провожаемые любопытными взглядами, мы
завернули за столик с маникюршей, прошли через коридор и оказались в крохотной
комнатушке с маленьким холодильником и двумя стульями. На подоконнике стояли
железная банка «Нескафе» и чайник, но Нина не собиралась предлагать мне
напиток. Она прислонилась спиной к стене, скрестила на груди руки и резко
проговорила:
– Ничего не знаю, виделась с Костей
последний раз во вторник, он был жив и здоров, больше ничего не скажу.
Я постаралась улыбнуться как можно ласковей.
– Ниночка, он давал вам ключи от
квартиры?
– Ну и что? – ощетинилась
девушка. – Между прочим, у него несколько комплектов было…
Я согласно закивала головой.
– А ваш где?
Нина моментально буркнула:
– Потеряла еще на прошлой неделе. Сумочку
у меня сперли, а там все: паспорт, права, косметика. Не верите, спросите в 12-м
отделении, я заявление туда отнесла, лейтенанту Корнукову.
– И когда произошел сей прискорбный факт?
– Говорю же, на прошлой неделе, в
воскресенье. Поехала на Ленинградский рынок, а кто-то и постарался…
– Вы давно знали Костю?
Нина повела плечом:
– А какая разница, сколько? Встречались
мы с ним раз в неделю и никаких особых отношений, кроме постельных, не
поддерживали. Ну обед иногда ему готовила, а так чистый секс, и все,
потрахались и разбежались.
Я вспомнила администратора Льва Валерьяновича
и, нахмурившись, процедила:
– Вот что, любезнейшая. Вы должны быть
мне страшно благодарны за то, что пришла я к вам сама, а не вызвала на
Петровку. Знаете, как там неприятно? Стол железный, стул железный, все к полу
привинчено… А я пока без протокола разговариваю, по-дружески. Впрочем, если не
нравится, могу вызвать повесткой.
В Нининых голубых глазах мелькнул откровенный
страх, и она сразу сбавила тон:
– Не хотите чаю?
Я ухмыльнулась про себя и кивнула.
Минут через пять в моих руках оказалась кружка
с невообразимой гадостью, фруктовым напитком «Пиквик». Данное пойло следует
называть компотом из химических ароматизаторов, но Нине, очевидно, нравилось,
потому что девушка с наслаждением отхлебнула из чашки и завела рассказ. Я
слушала ее внимательно, хотя ничего нового не узнала.
Нина встречалась с Костей раз в неделю и, в
отличие от Лены, великолепно знала о «соперницах». Наличие других женщин в
жизни любовника ее не волновало. Замуж парикмахерша не собиралась, готовить,
убирать, стирать не любила, впрочем, иногда варила для Кости суп, правда, без
особого вдохновения. Необременительные свидания устраивали ее полностью: вроде
и мужик есть, и особо стараться не надо. К тому же Костик оказался не жадным,
охотно делал подарки, возил на машине, приглашал в ресторан. Он был еще и
хорошим другом: когда Нинина мать сломала ногу, женщина, растерявшись,
позвонила любовнику. Честно говоря, она ожидала услышать что-то типа «извини,
занят», но Костя только буркнул: «Жди» – и через полчаса приехал, снес старушку
на руках в машину, а в приемном покое сунул замороченному доктору пару бумажек,
чтобы пожилая женщина не оказалась на койке в коридоре…
Больше я от Нины ничего не узнала. Выйдя из
парикмахерской, я увидела рядом дверь в дверь магазин «Тюль» и зачем-то зашла
внутрь, устроилась у большого окна и призадумалась. Кое-что в этой истории не
стыковалось. И Рита, и Лена, и Нина говорили о щедрости Кости и о его привычке
водить дам сердца в рестораны… К тому же он частенько покупал женщинам
презенты, владел автомобилем, пользовался сотовым, да и квартира его выглядела
вполне уютно, сверкая недавно отремонтированными стенами… Возникал естественный
вопрос: а где мужчина брал деньги? В театре он скорей всего получал копейки,
актером слыл никудышным, в кино и на телевидении не снимался.
