Келдыш придавил ее руку, и Агата замолчала. Генрих помедлил.
– Думаю, для нее оказалось большой трагедией, что вы лишены таланта. И еще… э-э-э… одним стимулом к продолжению работы. Тогда объясни мне вот что, – он вновь обратился к Келдышу, – почему наши друзья развили такую бешеную деятельность, чтобы заполучить себе младшую Мортимер?
Келдыш хмыкнул:
– Думаю, и в этом виноват я.
– То есть?
– Они обратили на нее внимание, когда я привез ее в столицу. Я-то думал, на Королевском мосту охотились на меня… вот что значит самомнение… Наверное, тогда они впервые и узнали о ее существовании. Зная меня, нетрудно сообразить, что Агата Мортимер представляет интерес для нашей службы. А, значит, и для них. Новый флаг движения! С нами Мортимер! Снова Мортимер! Да и ее способности, а они, как и я, не сомневались, что она унаследовала талант своей чертовой мамаши…
Агата, в свою очередь, впилась ногтями в его ладонь. С удовольствием. Келдыш с шипением вырвал руку, помахал ею в воздухе и продолжил:
– …им бы пригодились. Вот так, вкратце, все и выглядит.
Генрих помолчал и вздохнул:
– Да уж, да, свинья везде грязи найдет… Тебя для чего посылали в провинцию? Отдохнуть – и от греха подальше! И во что ты нас всех втравил?
– В первый раз, что ли? – совершенно не смутился Келдыш.
– Не в первый, не в первый… Но с каждым разом твои… э-э-э… эскапады становятся все масштабнее. Мне будет спокойнее, если ты будешь находиться у меня на глазах. И девушка – тоже. Ты понял меня?
Келдыш молча кивнул.
– Ты понял меня?! – повысил голос Генрих.
– Да. Еще как, – быстро сказал Келдыш. – Моментально. Целиком и полностью. Яволь. Так точно. Слушаюсь.
Генрих для профилактики просверлил взглядом очередную дырку на келдышевской физиономии и сказал Агате:
– Сожалею, что так все случилось.
А не засунете ли вы свои сожаления себе… Вслух Агата, конечно, сказала другое:
– Значит, теперь, когда все выяснилось, я могу вернуться к бабушке?
Генрих переглянулся с Келдышем, качнул головой:
– Пока нет. Нет. Думаем, в столице вам пока оставаться более… а-а-а… целесообразно. И безопасно.
– С ним? – Агата без всякого почтения мотнула подбородком на Келдыша. – Безопасно?
Глаза Генриха смешливо сощурились:
– Полностью, просто полностью разделяю ваши чувства! Но, кроме этого паршивца…
– Но-но, Генрих, полегче, – угрожающе сказал Келдыш. – Я же все-таки еще ее учитель!
– Думаешь, это долго продлится?.. У вас теперь есть мы, фройляйн.
– Вы – это кто? Те, кто лишил моего отца магии? Отнял у него душу?
Тишина. Агата сглотнула – глоток получился очень громким. Лицо Генриха потеряло всякое выражение.
– Вы пристрастны. Ваш отец – преступник. Он получил по заслугам.
– Вы так в этом уверены?
– Игорь, похоже, ты плохо преподавал историю!
– Историю всегда преподают победители, – упрямо продолжала Агата. – Которые тоже пристрастны. Так что история имеет странное свойство меняться. Разве не так?
Пауза.
– Девочка, если бы вы видели судебные факты, касающиеся вашего отца…
– Так я могу их увидеть? – быстро спросила Агата.
– Навряд ли, навряд ли. Существует тайна личности…
– Да что вы? – Агата засмеялась. – Личности уже нет, а тайна все существует?!
Генрих посмотрел в пол и обратился к Келдышу:
– Все, хватит, набегались! Выходите на поверхность. Ты порядком запустил дела…
– Я в отпуске по болезни, – напомнил тот.
– А я тебя отзываю! – гаркнул Генрих. – И… Игорь, – он выразительно постучал по карману своего пиджака. – Я переговорю с твоим Слухачом.
– Желаю приятной беседы, – безмятежно отозвался Келдыш.
Генрих еще раз внимательно оглядел его, мельком посмотрел на Агату.
– До встречи… фройляйн.
Нет уж, лучше прощайте. Агата промолчала. Старик легким шагом пересек «комнату». Не оглянувшись, исчез в темноте. Келдыш посидел, подняв голову, с закрытыми глазами. Вслушивался во что-то. Потом вздохнул, открыл глаза и посмотрел на Агату:
– Он и правда был один. Странно… А вы не очень-то любезны, Мортимер!
– С кем поведешься… – храбро сказала Агата. Келдыш, казалось, был готов улыбнуться.
– Пора собираться, – наклонился, доставая сумку из-под лежанки.
– А вы ему не все сказали. – Агата смотрела на его гибкую, обтянутую черным спину. Келдыш что-то искал в сумке.
– Ну? – буркнул снизу.
– Вы не сказали, что я – Ключ, – напомнила Агата.
Келдыш выпрямился, шлепнув сумку себе на колени. Подал Агате ее кроссовки.
– Совсем склероз замучил… Вы собираетесь обуваться?
– Куда мы пойдем? – спросила Агата. – К ним?
– К кому – к ним?
– В смысле – к вам? К этому вашему Генриху?
– У вас есть по этому поводу какие-нибудь идеи?
– Я не хочу ни к ним, ни к… – она чуть не сказала – к отцу.
Келдыш покосился:
– В кои-то веки наши желания совпали. Хватит болтать, Мортимер! Одевайтесь, обувайтесь, и давайте убираться отсюда! И еще… вот. – Келдыш повернулся к ней, стягивая с руки свое странное кольцо. – Наденьте-ка его.
Агата смотрела с опаской:
– Зачем это?
Келдыш молча взял ее слабо сопротивляющуюся руку и надел кольцо на средний палец левой руки.
– Да оно с меня свалится!
Не свалилось. Агата, отставив руку, осмотрела «обновку». Ни за что бы не надела такое по собственной воле. Страх божий, как говорит бабушка. Кольцо было ледяным и думать не думало нагреваться.
– И зачем оно мне?
– Это чтобы я всегда мог вас найти. Не снимайте его ни при каких обстоятельствах. Даже если вдруг вам станет очень страшно…
Страшно – отчего? Агата еще раз оглядела черное кольцо и решила не уточнять.
– И, кроме того, если что – вы с этим кольцом имеете право на полное содействие и помощь моих… товарищей.
«Если что» – что? Агата пристально смотрела на Келдыша, пока он вновь застегивал сумку. Келдыш глянул мельком. Спросил язвительно:
– Надеюсь, вы не думаете, что это обручальное кольцо или что-то в этом роде?
Она ничего такого и не думала, но от его слов у нее тут же заполыхали щеки. Агата сердито отвернулась.
