Нет ничего гаже, чем вставать в выходной день
около шести. Но у меня просто не было другого выхода. Селихово расположено на
краю света. Сначала два часа на электричке до Коломны, а потом бог знает
сколько на местном автобусе до некоего Ромашина, далее следовало передвигаться
пешком либо на попутном транспорте.
В электричке стоял зверский холод. Не успела я
развернуть только что купленный журнал «Мир криминала», как над головой
раздался громовой бас:
– Граждане пассажиры, вашему вниманию
предлагаются качественные газовые зажигалки по типу «Ронсон». Невероятно
удобная вещь, элегантно оформленная, можно переделать клапан, и она станет
многоразовой. Цена намного меньше, чем в ларьках и магазинах.
Я обернулась. Тощий парень с испитым лицом
держал над головой дешевую зажигалку черного цвета с белой надписью «Ronson».
Пассажиры тихо дремали, уткнув носы в воротники. Продавец не спешил уходить, с
надеждой оглядывая потенциальных покупателей, но никто не торопился обзавестись
огнивом «по типу Ронсон». Мне стало жаль неудачника, и руки сами собой раскрыли
кошелек. Но не успела я, пощелкав зажигалкой, убедиться, что та после
исчезновения «дилера» моментально перестала работать, как над ухом зачастил
высокий женский голос:
– Граждане пассажиры…
На этот раз моему «вниманию предлагалась»
всякая мелочь – набор ниток, клеенки, кипятильники и жуткие китайские
фломастеры. Торговала этим хабаром неопределенного возраста женщина с
безграничной тоской в глазах. Рядом стоял белобрысый мальчишка в девчачьих
сапогах. Возраст примерно Кирюшкин, но школу не посещает, таскается
коробейником по вагонам. Одна из пассажирок, старушка в грязноватой китайской
куртке, протянула пацану сдобную булочку, явно купленную для себя в дорогу.
Мальчишка вежливо поблагодарил и тут же вцепился зубами в мякиш.
– Господи, твоя воля, – вздохнула
бабка.
Я почувствовала, как к горлу подступает комок,
и поманила представительницу малого бизнеса пальцем. На этот раз в руках
оказались ножницы, которые не хотели резать.
Через полчаса сумка ломилась от ненужных
предметов. Коробейники тянулись нескончаемой чередой. У всех был тоскливый вид,
всех было жутко жаль. Примерно через час ассортимент сменился. Теперь
предлагали газеты, домашние пирожки, отварную картошку… Пару раз пробегали
тетки с огромными термосами, вопя:
– Чай, кофе, какао…
Потом появился тихий мужик и проникновенно
зашептал:
– Кто желает согреться? Имеем ассортимент
с закуской.
Мужская часть вагона крайне оживилась и стала
вытаскивать кошельки. Продавец подходил к скамейке и раскрывал
сумку-холодильник. Оттуда выглядывали бутылки с водкой. Из другой тары
извлекались одноразовые стаканчики и нехитрые бутер-броды, правда, целомудренно
замотанные пленкой.
– А минеральная вода есть? –
спросила я.
– Не держим, – вежливо ответила
«рюмочная», – щас после Кратова Танька побегет, у нее все в наличии –
«Спрайт», «Пепси» и «Буратино».
Так и вышло. На следующей станции в вагон
вскочила толстощекая девчонка с рюкзаком, набитым пластиковыми бутылями. Я
купила «Святой источник» и бездумно уставилась в окно. Там проносились
заснеженные поля и какие-то полуразрушенные конструкции.
Наконец спустя два часа я оказалась в Коломне
и чудом успела на отходящий в Ромашино автобус. Народу в небольшой желтый ящик
на колесах набилась тьма. По Москве давно не ходят такие машины, но в области
они, очевидно, единственный вид транспорта. Вниз по шоссе автобусик бежал
довольно ходко, вверх еле полз, тяжело фыркая.
Через каждые три-четыре километра он
останавливался возле очередной деревеньки, и пассажиры менялись, оставаясь
парадоксальным образом внешне такими же – бабы в мохеровых шапках и пальто с
«норкой», мужики в старых куртках. Одновременно с людьми в салоне мирно
покачивались кролики, собаки и куры.
Только когда на остановке с милым названием
«Крысово» сухонькая бабка стала затаскивать по ступенькам упирающуюся козу,
водитель заорал:
– Вылазь, тетка, ты бы еще с крокодилом
ехать надумала.
– Так какая от крокодила польза, –
резонно ответила неконфликтная бабулька, втянув животину в салон, – ни
молока, ни творога, а Машка – моя кормилица.
– Слазь, говорю, – вопил
шофер, – вчерась одна такая с козлом ехала, так он все вокруг заблевал!
– Тише, тише, сыночек, – просила
бабка, – моя Маня к машине привыкшая, тихонечко в уголку примостится.
– Слазь, – не успокаивался
водитель, – пока не слезешь – не поедем.
Пассажиры загудели. Бабулька затряслась и чуть
не плача спросила:
– Граждане, делать-то что? С собакой
можно, а с козой нет?
– Слышь, парень, – буркнул огромный
красномордый мужик, – хорош над людями измываться, давай ехай!
– А ежели коза всех перепачкает,
обосрется, мне убирать? – злился шофер.
– Давай ехай, – хором закричали
селяне, – сами разберемся.
– Ну, как хотите, – присмирел парень
и, выплескивая злобу, резко рванул вперед.
Стоящие люди попадали, как груши. Лишь одна
коза удержалась на ногах. Наверное, на четырех конечностях удобнее стоять, чем
на двух.
– Спасибо, граждане, – с чувством
произнесла бабка, устраиваясь в углу, – кабы не вы, переть бы нам с Маней
пехом.
– Отчего же пехом? – удивился тонкий
парень в рваной кроличьей шапке, – ты бы, бабуся, на козу села и галопом
домой!
Автобус грохнул от хохота, даже водитель
засмеялся. Так, хихикая, мы добрались до церкви. Народ потянулся на выход.
Ромашино, конечная.
– Где Селихово? – спросила я у
шофера.
– Туточки, – ответил тот, пиная
скаты, – через лесок, недалеко, километров пять будет.
– Доехать нельзя?
– На попутной только, – сообщил
водила и закурил.
Я уныло оглядела пустое шоссе. Никаких
признаков автомобилей, только где-то далеко-далеко тарахтит мотоцикл. Минут
через пять звук приблизился, и стало понятно, что это не мопед, а совершенно
диковинный вид транспорта, никогда ранее мной не виданный. Впереди один мотор
без признаков капота, от него тянется длинная ручка к небольшому железному
ящику на колесах. Перед ящиком на скамеечке, держась за повод, сидела баба в
резиновых сапогах.
– Чего маешься? – крикнула она
мне. – Подвезть?
– Спасибо, – с чувством произнесла
я, устраиваясь возле водительницы.
