Я двинулась было к лестнице, но притормозила:
– Как я узнаю его? Хоть фамилию скажите…
Девушки вновь захихикали, они находились в
счастливом возрасте, когда любая сказанная фраза кажется остроумной.
– Он там один сидит, в читальном
зале, – улыбаясь во весь рот, объяснила рыженькая, – больше таких
идиотов нет – в пятницу над курсовой чахнуть!
– Красный диплом получить хочет, –
хмыкнул «кролик».
– Знания копит, – заржала
брюнетка, – прямо обидно, такой красавчик, а книжный червь!
Провожаемая их глупыми репликами, я спустилась
на этаж ниже и, поплутав по темным и не слишком чистым коридорам, нашла наконец
библиотеку.
Девицы оказались правы. Довольно просторная
комната, заставленная стеллажами и письменными столами, оказалась пуста. Никто
из студентов не рвался изучать первоисточники и конспектировать обязательную
литературу. Только у окна, обложившись томами, лихорадочно строчил что-то в
тетради темноволосый парень.
– Вы Антон? – спросила я, подойдя
поближе.
Юноша вздрогнул, положил копеечную
пластмассовую ручку на стол и посмотрел на меня:
– Да.
Что ж, девчонок-сплетниц можно понять. Парень
оказался хорош, словно греческий бог. Большие, слегка раскосые темно-карие
глаза, легкая смуглота щек, прямой нос, будто нарисованные брови и рот, который
авторы книг времен Возрождения называли «лук Амура». Каштановые волосы вились
крупными кольцами, а руки с узкими ладонями и длинными пальцами выдавали
артистическую натуру. Небось в детстве закончил музыкальную школу.
– Вы знаете, где найти Вику Попову?
– Почему я должен давать вам ее
адрес? – вопросом на вопрос ответил Ромео и встал.
Стало понятно, что и фигура у парня классная –
рост примерно метр восемьдесят пять, плечи широкие, под тоненьким свитерком
перекатываются литые мускулы, а талия узкая, любая манекенщица позавидует.
Я вновь рассказала сказочку о съемках у Михалкова
и поинтересовалась:
– А что, адрес Поповой – стратегический
секрет?
Парень улыбнулся:
– Нет, конечно, только она не хочет,
чтобы весь институт в гости шлялся. Тут такие кадры учатся, халявщики… Вам,
конечно, дам, пишите – улица Самсоновская, дом восемнадцать, квартира шесть.
– Ксюша Федина у нее живет?
Красавец пожал плечами:
– Ксюха меня мало волнует.
Я почувствовала, что начинаю злиться.
– Разве я спрашивала о волнении? Живут
они вместе?
Антон замялся:
– Сейчас не знаю, мы с Викой
расплевались, не сошлись, так сказать, характерами, но, когда дружбу водили,
Ксюха у нее вместо домработницы была – убрать, постирать, жратву приготовить…
– Она ей платила?
– Не деньгами, вещи сбрасывала, косметику
дарила, ну и кормила, сигареты совала… Правда, пару раз баксы давала, вроде в
долг, а уж вернула Ксюха или нет, честно говоря, не знаю, да и неинтересно мне
это. А вам зачем?
– Господин Михалков предъявляет высокие
требования к моральным качествам актеров, – принялась я врать, –
прежде чем пригласить неизвестную девушку в картину, сначала хочет собрать о
ней сведения.
– А-а, – протянул Антон, –
понятно, только я грешным делом думал, что на студии все живут друг с другом.
Езжайте к Вике, она все про Ксюху выложит, как на ладони представит…
Я кивнула и пошла к двери, на пороге
обернулась и увидела, что Антон преспокойненько уселся за конспекты. Очевидно,
его ничто не волновало, кроме учебы.
Самсоновская улица оказалась не так далеко,
всего в двух троллейбусных остановках, а дом восемнадцать выглядел
респектабельно, если не сказать богато. Просторный подъезд, застеленный
ковролином, улыбающаяся консьержка, и в лифте пахло хорошими сигаретами.
Вика Попова сидела дома. Вернее, лежала,
скорей всего вчера вечером девица шумно провела время в компании друзей и
бутылок, а сегодня расплачивалась за это головной болью и тошнотой.
– Вы ко мне? – нехотя процедила она,
прищуривая выпуклые глаза.
– Да, – коротко ответила я.
– Ну и зачем, интересно? –
моментально встала в боевую стойку нахалка. – Кажется, мы незнакомы!
Краем глаза я заметила, что в большой комнате
на столе полно грязной посуды, а среди мисок и тарелок возвышаются почти
опустошенные бутылки…
– Мы с вами и впрямь незнакомы, –
ласково пропела я, – только ваши соседи снизу вчера пожаловались в
домоуправление на то, что в верхней квартире ужасно шумят и им не дают
отдыхать. А поскольку вы снимаете квартиру, меня прислали разбираться в
ситуации.
Вика слегка присмирела и сбавила тон:
– Ну какие странные люди, один-единственный
раз пошумели, день рождения у меня вчера был!
– Поздравляю, – прочирикала я, входя
в комнату.
Судя по разгрому, тут гулял целый эскадрон
гусар, причем вместе с лошадьми.
– Да и сидели не допоздна, –
пожимала плечами Вика, – в полдвенадцатого разошлись.
– По закону шуметь можно до одиннадцати.
– Ну неужели из-за получаса сразу надо на
рога становиться, – заявила наглая девчонка, – и потом, могли в дверь
позвонить или по телефону. Так ведь? Никто ведь не возражал, а утром вас
прислали!
– Деточка, – тихо сказала я, –
на вас собираются наложить штраф, но я попробую уладить миром, только…
– Сколько? – деловито осведомилась
Попова, хватаясь за кошелек. – Давайте вам сразу уплачу, а вы дело
прикроете.
– Денег мне не надо, лучше скажите, где
найти Ксению Федину.
– Ксюху? – изумилась Вика. –
Так вы не из домоуправления!
Поняв, что имидж был выбран неправильно, я
ответила:
– Ну, не совсем.
– Ага, – торжествующе взвизгнула
девушка, – ага, так я и знала, еще когда говорила, что Ксюха дрянь. Вы из
милиции, небось эта гадина на воровстве попалась!
– Отчего у вас такое мнение? –
осторожно поинтересовалась я.
Но Вика была, очевидно, крайне избалованна и
глуповата. Ее большие, но какие-то лягушачьи глаза зажглись мстительным огнем,
пухлые губки надулись и выплюнули:
