— Когда, мой господин и мастер, ты хочешь отправиться к Башне?
— Не знаю. Что мне там делать, если Лунианы нет. Я вообще не знаю, что теперь делать, — сказал Бастиан в подушку.
— Ты мог бы подождать Детскую Королеву там.
— Ты думаешь, она вернётся? — Бастиан приподнялся.
— Нет. Я думаю, она навсегда передала всю Фантазию тебе, и ты, господин и мастер, теперь её наследник.
Бастиан медленно встал. Он не сразу понял, о чём она говорит.
— Я? — Щёки его покрылись пятнами румянца.
— Эта мысль так пугает тебя? Ведь она дала тебе знак полноты власти. Она передала тебе всё королевство. Теперь ты будешь Детским Королем, мой господин и мастер. И это твоё право. Ты не только спас Фантазию, ты создал её. Мы все — и я тоже — всего лишь твои творения! Ты Великий Знаток, почему же ты так боишься взять власть, которая принадлежит тебе и больше никому? Ты станешь великим магистром Вселенной!
И ещё много говорила Ксаида о Фантазии, сотворённой по воле Бастиана. И что он продолжает и будет продолжать это творение.
— Только тогда ты получишь наконец полную свободу делать что хочешь. Разве ты не желал найти свою истинную волю? Вот она!
В то же утро лагерь свернули и тронулись в путь. Бастиан и Ксаида ехали в коралловых носилках во главе процессии. Колонна была нескончаемой. Когда первые подходили к Башне, последние ещё только пересекали внешнюю границу Лабиринта.
Бастиану был оказан пышный приём. Весь штат Башни был на ногах. На всех зубцах крепостных стен трубили в трубы, жонглеры показывали фокусы, звездочёты предсказывали Бастиану счастливое будущее, кондитеры пекли торты, министры и сановники сопровождали носилки сквозь толпу встречающих — по Главной улице наверх до дворцовой части. Бастиан вышел из носилок и отправился со свитой дальше по лестницам и мостикам, через залы и коридоры, спеша к Магнолиевому павильону. Но цветок оказался закрытым, и невозможно было преодолеть последний участок пути — гладкую отвесную стену.
Бастиан вспомнил, что все, попадавшие наверх, не знали, как очутились там. Но ему, Бастиану, этот последний отрезок пути не должен быть дарован как милость, скоро он сам будет оказывать эту милость другим.
— Приведите сюда мастеров! — приказал он. — Пусть сделают мне ступени или лестницу или придумают что-нибудь ещё. Я буду жить там, наверху.
— Господин, — отважился обратиться к нему старый советник. — Но там живёт Золотоглазая Повелительница Желаний, когда она у нас.
— Делайте, что я вам приказал! — оборвал его Бастиан.
Сановники побледнели и отпрянули назад. Но возражать не посмели. Привели мастеров с молотками и зубилами. Но как те ни старались, не могли не только отколоть хотя бы кусочек от гладкой стены, но даже оставить на ней царапину.
— Придумайте что-нибудь ещё, — велел Бастиан, — но помните, моё терпение может скоро кончиться.
А пока он вернулся в дворцовый зал и собрал всех сановников. Он возвестил им, что Золотоглазая Повелительница Желаний передала всю полноту власти ему, и потребовал от них присяги верности.
— Верности даже тогда, когда мои приказы будут казаться вам непостижимыми. Потому что я не такой, как вы все.
Он назначил коронацию через семьдесят семь дней и велел разослать послов во все края, чтобы созвать на церемонию представителей всех племён.
С этими словами он удалился, а сановники не знали, что делать. Всё услышанное здесь звучало для их слуха чудовищно, но, посовещавшись, они решили следовать указаниям Бастиана, раз он носит АУРИН.
Все приготовления к коронации Бастиан переложил на Ксаиду, а сам дни напролёт почти неподвижно сидел в своих покоях, пытаясь что-нибудь пожелать или придумать хоть какую-нибудь историю для собственного развлечения. Ему ничего не приходило на ум. Он чувствовал себя пустым, как полые панцирные великаны.
Бастиан пытался пожелать возвращения Лунианы. Ведь если он всесилен на самом деле, должно исполниться и это его желание. Ночь напролёт он шептал: «Луниана, приди! Ты должна вернуться. Я приказываю тебе вернуться!» И пытался представить её взгляд, который, словно светящееся сокровище, хранился в глубине его сердца. Но она не приходила. И чем больше он напрягался, призывая её, тем тусклее становился свет её взгляда — пока не погас окончательно.
Бастиан внушал себе, что всё пойдет по-другому, как только он попадёт в Магнолиевый павильон. Он то и дело подходил к мастерам и подгонял их то просьбами, то угрозами. Но всё было тщетно. Лестницы ломались, зубила отскакивали от стены, гвозди гнулись.
Рыцари Хисбальд, Хидорн и Хикрион добрались до винных погребов и проводили там целые дни, играя в кости, потягивая вино и распевая песни. Иногда они ссорились, и дело доходило до поножовщины. А то выходили на Главную улицу и приставали к феям да ведьмам.
Когда Бастиан пытался их урезонить, они разводили руками:
— Что ты хочешь, господин? Дай нам какое-нибудь стоящее дело!
Он просил их потерпеть до коронации, хотя и сам не знал, что от этого изменится.
Погода портилась день ото дня, небо затянуло тучами, и солнце не проглядывало уже ни на час.
Приближался день коронации. Разосланные послы вернулись назад. Многие привели с собой делегатов, а кое-кто вернулся ни с чем: некоторые племена отказались принять участие в церемонии. Кое-где, оказывается, были тайные, а то и явные протесты и ропот.
— Со всем этим, — сказала Ксаида, — ты покончишь, когда станешь Королем Фантазии.
— Детской Королеве все подчинялись добровольно.
Но Ксаида не слушала, она спешила по делам.
И вот наступил день коронации, который, однако, войдёт в историю Фантазии как день кровавой битвы за Башню Слоновой Кости.
Уже с утра небо было тяжёлым и мрачным. Ксаида с сорока церемонимейстерами подготовила большую праздничную программу. На всех улицах появились музыканты, но их музыка была не такой, какую здесь привыкли слышать. Она была дикая, пронзительная и монотонная. Каждый, слыша её, начинал невольно дёргать ногами, приплясывать и прыгать. Никто не знал музыкантов, которые были в чёрных масках, никто не знал, откуда они здесь появились.
Все здания и фронтоны украсили флагами, но они бессильно повисли, так как не было ни дуновения ветерка. Всюду были видны портреты Бастиана.
Магнолиевый павильон так и остался неприступным, и Ксаида подготовила другое место для трона: в конце Главной улицы, перед воротами во дворец.
Тысячи золотых курителыищ источали какой-то дурманящий фимиам, он сползал вниз, проникая во все улицы и переулки Башни.
Повсюду стояли чёрные великаны в насекомовидных панцирях. Никто не знал, как Ксаиде удалось пятерых оставшихся воинов умножить в сотни раз. Более того, примерно пятьдесят из них были теперь верховые, на таких же полых железных конях. Эти чёрные рыцари сопровождали по Главной улице наверх триумфальное шествие трона, который скользил сам по себе — никто его не подталкивал и не тянул. Он был громадный, как церковный портал, и весь состоял из зеркал разной величины.
