Следом выступил Кирюшка:
– Лампочка, ты не хочешь, чтобы я тебе
помог?
– Не хочу!!!
– И чего злиться, – возмутился
Кирка, – я от всей души предложил.
Но самую коронную фразу произнес успевший
проснуться Сережка.
– Лампец, – пробормотал парень,
отчаянно зевая, – бедный Лампипудель, устала небось, брось посуду,
отдохни…
Вы думаете, он сказал дальше: «Я домою за
тебя?» Вот и не угадали.
– Отдохни, Лампушечка, нельзя так
уставать, ЗАВТРА ВЫМОЕШЬ!
От злости я вылила в раковину почти всю
бутылочку «Ферри» и потом полчаса гоняла обильную пену.
Наконец около двенадцати, когда все дела
оказались переделаны, я плюхнулась на диван, вытянула ноги и… В ту же секунду в
комнату влетела Катя. Глаза ее горели хищным огнем.
– Не спишь? – поинтересовалась она и
сообщила: – Слушай, я придумала совсем новый подход к операции на щитовидной
железе!
– Извини, – заблеяла я, – я
ничего не понимаю в хирургии.
– Неважно, – отмахнулась
Катерина, – главное, слушай и не перебивай, мне надо выговориться…
Где-то в районе часа она наконец излила душу и
с приятным чувством выполненного долга отправилась на боковую. Я же осталась
сидеть на кровати, качая пустой головой, как китайский болванчик.
В метро никто тебя не дергает, толпа галдящих
людей плавно обтекает скамейку, пассажиры не обращают друг на друга никакого
внимания, самое место для того, чтобы спокойно раскинуть мозгами. Впрочем,
больше всего я люблю «Киевскую». Там кафе расположено в укромном углу, приезжие
даже не догадываются о существовании за колоннами «Метро-экспресс», и можно
жевать блинчик практически в одиночестве.
Сегодня я полностью выполнила программу
развлечений. Сначала купила новенькую Серову в бумажной обертке, потом,
поколебавшись минуту, сунула в другой карман Полякову и отправилась к
блинчикам. Кофе капуччино и острый буритто исчезли в мгновение ока, в голове
просветлело, и даже появились связные мысли. Облизнувшись, я взяла еще
американский хот-дог.
Егора найти трудно, а что я вообще знаю о парне?
Да практически ничего, кроме того, что он брат Насти и якобы жил в
Новокисловском. И кто еще может знать о нем? Только родственники Насти, муж,
свекровь… Кстати, наверное, у нее должен быть кто-нибудь из родных, ну дядя,
тетя, двоюродная бабушка… Решено, поеду к мужу Насти, этому певцу Лео Ско, в
миру Олегу Скотинину, и попробую потрясти его. Впрочем, Настя боялась супруга и
его маменьки, утверждая, будто те готовы сжить ее со свету…
Выпив еще один капуччино, я выстроила четкий
план. Сейчас позвоню Скотинину и представлюсь журналисткой, причем не
отечественной, а иностранной. Наша эстрадная тусовка падка на все импортное, и
писаке из какого-нибудь «Ньюс поп магазин» никто не откажет во встрече. С
другой стороны, никого и не удивит, что корреспондентка начнет задавать
вопросы, даже слишком интимные, в конце концов, это ее работа.
Полная энтузиазма, я ринулась искать
работающий телефон-автомат.
Глава 13
Скотинин оказался дома. Услыхав, что его
беспокоит Луиза Феррари, он моментально закукарекал:
– Жду с нетерпением, дорогушенька, пишите
адрес.
Получив нужные координаты, я призадумалась.
Конечно, и господин Скотинин, и евонная маменька видели меня в Склифе у постели
Юли. И хотя, скорей всего, они не слишком обращали внимание на чужих
родственников, мне следовало принять меры безопасности. Обычно я не крашусь, ну
чуть-чуть помады светло-коричневого тона. Сегодня же я использовала весь
арсенал косметики, нарумянила щеки, нагуталинила глаза, нарисовала пухлые,
ярко-алые губы.
Огромный дом из желтых кирпичей окружал
монолитный железный забор, не хватало только колючей проволоки сверху и вышек с
часовыми. Впрочем, часовой, вернее секьюрити, сидел в небольшом домике при
входе.
– Вы к кому? – поинтересовался
мужик.
– К Скотининым.
– Извините, – вежливо, но твердо
сказал охранник, – не хочу вас обидеть, просто выполняю постановление
правления кооператива. Подождите минуту!
Он подвинул к себе телефон и принялся тыкать в
кнопки, я покорно наблюдала за процедурой.
– Наталья Андреевна? К вам гости.
Получив разрешение, мужик открыл калитку, я
вошла в просторный двор, сплошь забитый сверкающими иномарками, отечественных
автомобилей тут не стояло.
Дверь в квартиру Скотининых оказалась
приоткрытой, на пороге красовалась худощавая дама в черных брюках и темно-сером
пуловере.
– Здравствуйте, Луиза, – радостно
улыбнулась она мне навстречу, – я – мама Лео, Наталья Андреевна. Впрочем,
вы, иностранцы, не привыкли к отчеству, поэтому зовите меня просто – Наташа.
Она мило смеялась, и я поняла – не узнала меня
и впрямь посчитала корреспонденткой.
– Ну не такая уж я иностранка, –
засмеялась я, входя в роскошно обставленный холл, – всю жизнь прожила в
России. Просто отец – итальянец, отсюда красивая фамилия.
– Проходите, душечка, сюда, на
кухоньку, – пела Наташа, – поговорим по-домашнему, по-простому, без
церемоний.
Я оказалась в огромной, почти тридцатиметровой
комнате и мысленно присвистнула – вот если Володя и впрямь переедет в квартиру
Нины, сделаем себе такую же кухню!
По одной стене шли светло-коричневые шкафчики
с различной утварью. Роскошная электроплита соседствовала с не менее шикарной
стиральной машиной, дальше располагался огромный трехкамерный холодильник цвета
кофе с молоком. На бежевом кафеле прикреплена латунная палка с крючками, на
которых болталось невероятное количество прибамбасов – хорошенькие красные
рукавицы и прихватки, чашки, щеточки для мытья посуды… Чуть поодаль, ближе к
середине комнаты, стоял овальный стол, застеленный кружевной клеенчатой
скатертью. Я покосилась на нее с завистью, давно хочу такую же, но жаба душит.
Подобная штука стоит триста рублей, и мне каждый раз жутко жаль денег.
На столе, подоконнике и даже в углу возле
балкона стояли цветы, огромные, пышные букеты из роз красного, розового и
бордового цвета. Вообще я хорошо отношусь к королеве цветов, хотя больше люблю
тюльпаны, но такое количество роз действовало подавляюще – просто веники, вся
красота растений потерялась.
Наташа проследила за моим взглядом и вновь
широко улыбнулась.
– Лео обожает розы.
– Как Алла Борисовна Пугачева, –
поспешила я выказать свою осведомленность и совершила ошибку.
