Но Звягинцеву кавалер не интересовал. Тогда
Николай решил стать лучшим другом Насти и в этом амплуа весьма преуспел.
Настенька держала парня за душевную подружку, советовалась с ним по поводу
одежды и макияжа, таскала с собой по магазинам. Коля покорно носил сумки, варил
кофе, утешал подругу…
У Насти не было никаких родственников, кроме
старенькой бабушки, маленькой, тихой, как мышка, старушки. Родители девушки
увлекались горными лыжами, и их накрыло лавиной, когда ей не исполнилось и двух
лет.
– Разве у нее не было брата? –
изумилась я.
Анна Константиновна пожала плечами.
– Точно не знаю, ведь я никогда не
знакомилась с этой мадемуазель.
Настенька все никак не выходила замуж, ждала
принца на белом коне. Материально она была обеспечена, очевидно, остались
какие-то семейные ценности, да еще огромная шестикомнатная квартира на
суперпрестижной улице Алексея Толстого.
После окончания института девушка стала
работать, похоронила бабушку и полностью отдалась любимому делу. Коля
по-прежнему «стоял за спиной», втайне надеясь, что подруга наконец заметит его
верность. Однако вышло по-иному.
– Кем она работала? – не удержалась
я.
– В журнале «Искусство эстрады», –
пояснила Колосова. – Разве я не сказала, что они с Николашей учились на
факультете журналистики МГУ?
Короче говоря, по долгу службы Настенька
частенько посещала концерты и разнообразные шоу-мероприятия, не упускала
возможности заглянуть на презентации и тусовки, справедливо полагая, что вне
кулис кумиры более приветливы и общительны. Звягинцева часто и много писала,
была доброжелательна, в основном хвалила певцов и музыкантов, поэтому ее
любили.
На одной из таких презентаций она и нашла
своего принца – двадцатичетырехлетнего Олега Скотинина. Фамилия у парня, прямо
скажем, не слишком благозвучная, поэтому на афишах он печатался как Лео Ско.
Олег прибыл покорять столицу из какого-то
провинциального городка, причем не один, а с мамой. Согласитесь, немного
странный поступок для отвязного певца, а Лео Ско был абсолютно невероятной
оторвой как внешне, так и внутренне. Мама его – благообразная дама лет
пятидесяти, наоборот, выглядела старомодно и как-то очень добропорядочно. Она
никогда не посещала шумные тусовки, но всегда сидела за кулисами во время
концертов, и артисты привыкли к ее высокой сухопарой фигуре, облаченной в
немыслимые юбки «бочонком» и вытянутые акриловые кофты. Но, несмотря на
простецкий вид, у Натальи Андреевны Скотининой явно водилась тугая копеечка,
потому что Лео снял три клипа, появился на экране телевизора и регулярно звучал
по радио. Обожала мама сына страстно и ничего для него не жалела.
Когда у Насти и Олега разгорелся страстный
роман, некоторые актрисочки предупреждали симпатичную журналистку:
– Слышь, Настена, лучше не связывайся с
этим кадром. Прикинь, какая свекровь тебе достанется, да она с вами третьей в
койку ляжет.
Но неожиданно для всех Наталья Андреевна
повела себя по-иному. Каждому знакомому она твердила:
– Настенька – сокровище. Именно о такой
невестке я мечтала всегда: красавица, умница, славная пара Олежеку.
Анна Константиновна замолчала.
– А дальше что? – поторопила ее я.
– Ничего, – пожала плечами
рассказчица, – Настя бросила работу, осела дома, с Колей она больше не
созванивалась, чему я была очень рада.
– Почему?
– Видите ли, – спокойно пояснила
Колосова, – мы с Николаем поженились, и, честно говоря, мне не слишком
нравилось, когда сия особа трезвонила и требовала от него немедленно мчаться к
ней. Кстати, извините, я не представилась.
И она протянула визитную карточку. Я
машинально пробежала глазами по тексту. «Доктор физмат наук, профессор академии
менеджмента и экономики…» Вот тебе и сельская учительница!
– Вы догадались, что я намного старше
Николая? – сурово поинтересовалась Колосова.
– Да.
– Отношения у нас сложились скорей
дружеские, – вздохнула она, – с моей стороны материнские, но я
искренне любила Николая, а Настю терпеть не могла. Поэтому очень радовалась,
когда та, выйдя замуж, исчезла из поля зрения.
– Так где найти Рагозина?
– Понятия не имею.
– Как, – возмутилась я, – вы
только что говорили, будто являетесь его женой!
– Мы развелись.
– Когда?
– Два года назад. Поэтому я и сняла
квартиру на Мирославской. Николаша съехал туда, но потом исчез.
– Как?
– Просто позвонил один раз и сообщил, что
уезжает.
– Куда?
– Он не стал уточнять. Буркнул в трубку:
«Квартира свободна, пользуйся». Ну я и вселила туда свою племянницу, зачем
жилплощади пустовать, раз оплачена!
– И вы не знаете, где он живет?
– Нет!
– Господи, – вырвалось из моей
груди, – что же делать с письмом!
– Ничего, – злорадно откликнулась
Колосова, – разорвать и выбросить. Раз Звягинцева умерла, ей уже все
равно.
– Ну что вы, – забормотала я, –
надо найти Рагозина.
– Ищите, – хмыкнула Колосова, –
только не с моей помощью.
– А где он работал? – попыталась я
подобраться к неприступной крепости с другой стороны.
– Понятия не имею, – отчеканила
Колосова.
– Вы не знаете место службы мужа?
– Мы разведены.
– Хорошо, а где он работал, когда вы
состояли в браке?
– Запамятовала, – откровенно
ухмыльнулась собеседница и заявила: – Извините, более не могу вести беседу, на
работу пора.
Подталкиваемая нелюбезной хозяйкой в спину, я
выбралась в коридор и уже на пороге попросила:
– Может, припомните координаты Николая.
Неужели вам не жаль покойную?
– Ни капельки, – тряхнула «химией»
математик и вытолкала меня на лестничную клетку. Подобной сокрушительной
неудачи со мной еще ни разу не случалось.
