Книга Ожерелье для дьявола, страница 61. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ожерелье для дьявола»

Cтраница 61

— Я сейчас же уезжаю.

Жиль спешился. Юноша помог сестре подняться, вытер ей градом катившиеся слезы с лица.

— Тебя зовут Жильдас. Ты бретонец? — спросил он его по-бретонски.

Серые глаза парня округлились от удивления, а сестра вдруг перестала плакать.

— Уроженец Ландевеннека к вашим услугам, господин офицер.

— А что ты делаешь в Париже? Не лучше бы тебе было в родном краю? Я думаю, что ты рыбак?

Тот отвел глаза и покраснел.

— Я был рыбаком. Я был на службе монахов аббатства, но у меня была собственная лодка. А потом случилось несчастье. Надо было уехать из-за сестры Гаиды. Она не может без меня. Не будь вас, я не знаю, что бы произошло.

Девочка изо всех сил цеплялась за руку брата так, что костяшки на пальцах стали белыми. Ее такие же, как у брата, большие серые глаза смотрели на офицера с чувством страха и восхищения. Жиль ласково ей улыбнулся.

— Носильщик, это же очень тяжело. А где вы оба живете?

Животный страх пробежал по лицу девочки.

Она еще теснее прижалась к брату.

— Не говори ему, Жильдас, не говори! Идем отсюда.

Он ласково погладил ее по руке, успокаивая этого испуганного ребенка.

— Успокойся, Гаида, он добрый, он помог нам.

— Я знаю, но все же не говори ему!

В это время какой-то нищий, который наблюдал за ними, подошел, стуча своими костылями.

— Улепетывайте-ка отсюда, мальцы. Если попадетесь сержанту на глаза, вы погорели. Отпустите их, господин. Ведь как только вас не будет здесь, мальца тотчас схватят.

— Хорошо, я уезжаю. Да хранит тебя Бог, Жильдас. Поверь мне, лучше будет, если ты возвратишься на родину. Здесь ты похож на чайку с перебитым крылом.

Он уже ставил ногу в стремя, нищий подталкивал юных бретонцев перед собой, когда вдруг Гаида выпустила руку брата, побежала, не обращая внимания на свою хромую ногу, к шевалье, схватила его руку, рискуя попасть под копыта лошади, поцеловала ее и вернулась к брату. Брат смотрел на нее с удивлением. Жиль увидел красный след вокруг его щиколотки и еще плохо зажившую рану. Несмотря на свой возраст, этот юноша, должно быть, уже носил кандалы, и совсем недавно. А может быть, он беглый, вот поэтому-то и пребывает в постоянном страхе его сестра. Он же офицер короля. В этом случае лучше было не пытаться узнать о них больше и отпустить этих юных земляков и далее испытывать свою судьбу. Все же Жиль чувствовал некоторое сожаление. Он же мог бы сделать больше для этих детей. Они родились под одним небом с ним…

Приехав на улицу Коломбье, он очень скоро о них забыл. И вовсе не из-за корыта горячей воды, плотного завтрака и чудесного кофе, а из-за письма, врученного ему хозяином отеля. Письмо было от Бегмера.

Пышным и витиеватым стилем ювелир королевы сообщал ему, что он сам и его компаньон не имеют более возможности рассматривать вопроса о продаже колье за пределами королевства.

«Мы узнали от высокочтимого лица, которое имеет честь представлять своих клиентов, что Ее Величество королева была бы, весьма опечалена, если бы узнала о продаже кому бы то ни было такой исключительной драгоценности. У нас сложилось впечатление, что Ее Величество королева продолжает рассматривать вопрос о приобретении нашего колье, хотя и не осмелилась еще попросить об этом короля, и что она нам была бы признательна, если бы мы, предоставили ей некоторое время с тем, чтобы она оценила свои возможности для сбора необходимой суммы.

Желания, пусть даже неокончательно сформулированные Ее Величеством королевой, чьими покорными слугами мы являемся, являются для нас приказом, и мы заявляем о нашей полной готовности исполнять ее волю. Мы с глубоким сожалением кланяемся Вам, но выражаем надежду, что господин шевалье без особого труда поймет наше положение и одобрит наши действия, когда узнает, что нам обещано в награду преемничество от господина Обера на место ювелиров короны Франции, когда для этого настанет нужный час.

Мы уведомили также господина генерального консула Испании о невозможности продолжать с ним более торги, о которых было договорено ранее.

Со всей очевидностью заявляем Вам, что, если этот период закончится окончательным отказом Ее Величества от приобретения нашего колье, мы, будем чрезвычайно счастливы возобновить наши переговоры, искренне надеясь, что ее светлость герцогиня д'Алъба соблаговолит проявить необходимое для этого терпение…»

Даже последнему дураку было ясно, что это за «высокочтимое лицо», из-за которого Бегмер не согласился, хоть и, на некоторое время, но все-таки отверг столь привлекательное предложение Каэтаны. И это в то время, когда поставщики, такие, как финансист Бодар де Сен-Жеймс, требовали от них вернуть свои вложенные деньги. И что было трудно понять, так это причину, по которой мосье, про которого говорили, что он ненавидит свою невестку, как, впрочем, и своего брата, вдруг принялся изо всех сил стараться не допустить того, чтобы его брат огорчился, если бы узнал, что другая женщина наденет на себя колье, которое оказалось для него слишком дорогим. Но с Бегмером говорить было совершенно бесполезно об этой особенности психологии принца, и Жиль отложил на время решение этого вопроса.

Он тщательно сложил письмо, положил его во внутренний карман мундира, обещав себе ответить на него после сообщения об этой новости герцогине д'Альба и после визита к банкиру Лекульте. Каэтана сможет подождать эти шесть месяцев. Ведь королева, про которую говорили, что она сильно задолжала, продолжала проигрывать в карты крупные суммы, и было трудно представить, каким образом за это время она сможет найти эту кругленькую сумму в сто шестьдесят тысяч ливров.

Перед тем как уехать из отеля. Жиль все-таки справился о Ферсене, в надежде, что на этот раз он будет более расположен послушать голос здравого смысла, и они смогут оба зарыть топор войны. Но, увы, швед уже час назад уехал.

Надо было возвращаться в Версаль, но, едва выехав на улицу, он, конечно же, направил Мерлина прямо в противоположную сторону. Это было сильнее его, но он не мог уехать из Парижа, не узнав, что же творится в окрестностях Люксембургского дворца. Его терзало желание увидеть Жюдит хотя бы на мгновение, хоть через окно…

А потом, ему же запретили поиски мадемуазель де Сен-Мелэн, но никто ничего не говорил о мадемуазель де Лятур…

При свете дня квартал был совсем другим. Театр казался вымершим, рабочие вновь заняли свои места на строительных лесах, они распевали под голубым небом. Там, на большой высоте, носились быстрые ласточки. Изо всех открытых окон были видны служанки за работой с тряпками, щетками. Некоторые из них больше интересовались тем, что происходит на улице, нежели своим делом. Другие же торопились на Сен-Жерменский рынок с корзинами, а оттуда уже возвращались нагруженные морковью, репой, луком, капустой, крупными персиками. Некоторые бросали быстрые взгляды на красивого всадника, глядели ему вслед, а Жилю хотелось не обращать на себя особого внимания.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация