Нация специализирована под территориальные условия. Но мир существует благодаря системе противоположностей, положенных в его основу. Специализация важна, но, следовательно, должна присутствовать и непрофильность, должны присутствовать разнонаправленные параметры. Разброс таких параметров называется вариабельностью. Если нация не обладает достаточной полосой разброса признаков, она не сможет приспособиться к новым условиям, которые рано или поздно сменят условия прежние.
Например, биологическая структура муравейника организована сложно: в нем есть королева, солдаты, рабочие. На первый взгляд биологическая структура человеческой популяции устроена гораздо проще – вроде бы все однотипные. Люди проще муравьев! На самом деле по генетическим параметрам, а конкретно по частотам генетических параметров в человеческой популяции присутствуют и высоко-, и низкоинтеллектуальные, с развитой рефлексией и развитым абстрактным мышлением, обладающие высокой наблюдательностью и обладающие способностью делать выводы из чужих наблюдений. Это и есть вариабельные типы, в сумме представляющие одну нацию. А уже сочетание этих параметров делит людей изначально, по задаткам на воинов, ученых и рабочих. Причем необходимо, чтобы образование пар проходило не по специализации, а вопреки ей – что, оказывается, совпадает с общими принципами свободного выбора партнера.
В истории человеческого общества неоднократно возникала кастовая система, причем возникала независимо на разных континентах. Конечно, любая попытка социализации биологических задатков действует на биологическое качество сообщества отрицательно, тем более передача статуса по наследству. Но у некоторых индейских народов были запрещены браки внутри каст – что биологически правильно, а у современных индийцев практикуется браки внутри каст, причем без свободного выбора – что биологически губительно. Возможно, изначально в человеческой истории касты возникли как системы определения задатков человека по внешним (морфологическим) признакам строения, по внешности, и для нации было достаточно эффективно знать, какого ребенка готовить в воины, какого – в ученые, какого – в рабочие. Тем более что сейчас такие системы предопределения способностей открыты заново, и ничего недоступного древним людям в них не оказалось. А потом касты превратились в институты социальные, и нации именно с социальными кастовыми институтами стали проигрывать в борьбе за жизненное пространство.
Неандертальцев погубила узкая специализация – охота на крупного зверя и отбор по принципу успешных охотников. Люди, в отличие от них, были не только охотниками, но еще и собирателями. До поры до времени – менее успешными, чем неандертальцы. Все подытоживая, можно сделать вывод, что «излишняя» в значении подавляющая специализация столь же опасна для популяции, как и ее отсутствие. Специализация, приведшая к успешности очень малого числа признаков, в генетике имеет даже свой термин и называется моногеничностью.
Можно представить, что на озере живут две человеческих популяции. Первая довела процесс рыбной ловли до совершенства, при этом отказавшись от других источников дохода. Вторая занималась не только рыбной ловлей, но и собирательством. Разумеется, вторая популяция, не специализируясь, оказывается менее успешной до того времени, как озеро пересыхает. Первая популяция погибает, а вторая – живет. Для того, чтобы спроецировать это на современность, достаточно вспомнить кризисы аграрных монокультурных или ресурсопаразитарных стран.
Всем нациям нужны и умные, и глупые, и высокие, и низкорослые. Но никаким нациям не нужны слабые и больные. Это универсальные правила. Но есть и правила индивидуальные: эфиопам не нужны белые, индейцам не нужны узкогрудые, эскимосам не нужны большеглазые. Для указанных народов подобные признаки являются комплектом генов, не адаптированным к их среде обитания – и люди с такими признаками будут не только рассматриваться как неполноценные, они при всем желании своем и окружающих не смогут выполнять национальные обязанности как аборигены, и окажутся действительно неполноценными среди этих народов. Но если эскимосов переселить в Африку, они там погибнут, потому что узкий, жестко специализированный разброс их признаков не содержит генов, носители которых могли бы выжить в африканском климате.
Известно, что генная вариабельность человека очень мала, она меньше, чем у двух соседних популяций горилл. Но в отличие от горилл, человеческая вариабельность обусловлена принципиальными отличиями, связанными с адаптацией к природной среде. Если скрестить двух даже очень разных горилл, адаптационные способности останутся, поскольку обе гориллы адаптированы к африканскому тропическому лесу. Но при скрещивании людей разных наций адаптационные способности в большинстве случаев не сохраняются.
На базе генетического набора существует набор фенотипов. Фенотип представляет собой визуальное отражение генной структуры, не совсем точное, но дающее достаточное представление о биологической полноценности. Проще говоря, внешний вид отражает генную структуру, за исключением так называемых рецессивных генов, которые на внешности не отражаются.
Самый яркий, хрестоматийный пример территориальной адаптации — ген серповидно–клеточной анемии (СКА). Он должен присутствовать у народов, живущих в малярийный регионах. Для народов, с малярией не сталкивающихся, этот ген является ненормальным, является признаком болезни и общего снижения качества. Генов в комплекте два. Один может быть нормальным, другой может нести СКА. Если нет ни одного гена СКА, человек заболевает малярией. Если есть один ген СКА, человек не заболевает малярией. Если оба гена СКА, человек является генетически больным безо всякой малярии. Т.е., для некоторых африканских народов присутствие одного гена в комплекте — это признак здоровья. Ген, являющийся хорошим для одних наций, является плохим для других наций. Но следствие такой адаптации — только два ребенка из четырех являются максимально адаптированными к территории. Один оказывается не адаптированным и обычно заболевает, второй обычно не выживает.
Естественный отбор — основа формирования и существования наций. Естественным отбор называется только потому, что кроме природных условий его никто не определял. Пример: Существуют два генных комплекта: расщепление молока и нерасщепление. У кочевников, питающихся молоком, рождаются дети и с первым комплектом, и со вторым. Первые выживают, вторые гибнут, не дав потомства. В следующем поколении родившихся с нерасщеплением молока уже будет меньше, далее — еще меньше, и т.д. В результате гибели носителей генный комплект нерасщепления «вымоется» из нации, и у всей нации будет только комплект расщепления. Но генный комплект находится в хромосоме. Например, в «изначальные» времена первой адаптации, когда было два генных комплекта, расщепление молока могло быть связано с коротким носом, а нерасщепление — с длинным. В результате получатся длинноносые кочевники, и длинный нос станет их национальным признаком. А короткий нос будет считаться неправильным и некрасивым.
Каждая нация формировалась под действием естественного отбора. И у каждой нации возникли на базе сцепленных в одной хромосоме практических (расщепление молока) и непрактических (длина носа) генов свои представления о красоте и национальной приверженности.
