– Вы правы, – проговорил комиссар,
входя в комнату. – Лиза попросила полицейских остаться за дверью и
подождать, пока сменит одежду. Сержант проверил комнату и вышел. Он, конечно,
болван, но оправдывается тем, что комната расположена на втором этаже. Когда
этот дурак вышел за дверь, Лиза открыла окно…
– Вылезла на козырек, который прикрывает
вход, а к нему всегда прислонена садовая лестница, – вырвалось у меня.
– Как? – изумился комиссар. –
Вы знали об этом и не предупредили?
– Только что вспомнила, –
пробормотала я растерянно. – Видите ли, Пьер один раз так залез в кабинет,
и…
Комиссар замахал руками:
– Замолчите, ради бога. Лиза очень
опасна, а вы невольно помогли ей бежать. О боже!
– Вы что, не можете ее поймать? –
возмутилась Маня. – В России в таком случае перекрывают дороги.
– Лиза не только опасна, но еще и
умна, – разозлился комиссар. – Дороги уже перекрыты, да только
преступница наверняка бросила машину и передвигается пешком или автостопом!
Какую одежду и косметику вы ей дали?
Он грозно посмотрел на меня.
– Не знаю, – растерялась я
окончательно. – Софи принесла какое-то платье или брюки… Надо спросить.
– Действительно, – бросил
комиссар, – пойду сам узнаю. А насчет того, кто убил Ренальдо, так это
сделал господин Гранж. Только вот доказательств у меня нет, хотя не сомневаюсь,
что это был он и двигали им благородные чувства.
С этими словами комиссар вышел из комнаты и
хлопнул дверью с такой силой, что стоявшая на столе ваза упала и рассыпалась на
мелкие кусочки.
– Вот это да… – проговорила Маня, и мы
все одновременно уставились на Аллана.
– Это правда? – сурово вопросил
господин Прудон.
– Что – правда? – переспросил Аллан.
– Ну вот это, что сказал комиссар. Вы же
понимаете, я не могу разрешить дочери выйти замуж, если…
– Прости, папа, но это касается только
меня и Аллана. Я обещала выйти за него замуж и не собираюсь отступать от своего
слова.
– Дорогая, – расплылся в
очаровательной улыбке Аллан, – боюсь, что вам придется меня забыть. Ведь
это я убил Ренальдо. Но, поверьте, не мог поступить иначе.
Тина подошла к жениху и обняла его:
– Расскажи все. Здесь друзья и
родственники, мы не будем свидетельствовать против тебя. Покайся, тебе станет
легче. Нельзя жить с таким грузом на душе.
Аллан оттолкнул Тину и рухнул в кресло. Мне
показалось, что из него, как из воздушного шарика, вышел воздух. Затем он
посмотрел на свои руки и усмехнулся:
– «Никакие ароматы Аравии не отмоют этой
руки». Если вы думаете, что я терзаюсь, как леди Макбет, то ошибаетесь. Я
просто раздавил змею, опасную гадюку. Ренальдо никому не принес счастья и
заслужил смерть.
Я вспомнила заплаканную Анриетту и осиротевшую
крохотную квартирку возле Ле Бурже. Тина погладила своего будущего мужа по
голове:
– Ну говори, говори же, не молчи.
И Аллан начал рассказывать:
– Я сидел дома и спокойно читал. Вдруг
раздался звонок, удививший меня, – ведь часы уже пробили одиннадцать ночи.
Но все-таки дверь я открыл и увидел Андре. Конечно, несмотря на свое изумление,
я предложил ей пройти в кабинет. Но девушка направилась прямо к дивану, села и
тут же спросила:
«Не узнаешь?»
Я удивился еще больше – Андре была со мной на
«вы». Но потом сказал:
«Конечно, я тебя узнаю, Андре, детка. Что
случилось?»
«Значит, не узнаешь», – констатировала
девушка и сдернула с головы парик, потом моментальным движением сделала что-то
с глазами, и, честно говоря, я обалдел.
Коротко стриженная блондинка, похожая на
погибшую Лизу, тянула ко мне руки и плакала:
«Папочка, это же я, твоя Лиза. Я жива, неужели
ты этого не понимаешь?»
И она бросилась мне на шею. Тут уже заплакал и
я. Ведь я очень любил свою девочку, и не по моей вине она росла в семье у
матери. Но рассказать обо всем Мартине я не мог. Не забудьте, что весь капитал
принадлежал жене, и в случае развода мне не доставалось ни сантима. Да и Эдуард
признал Лизу – она официально считалась его дочерью. Представляете, какие бы
пошли разговоры, если бы я сказал вслух, что Лиза моя дочь? Позор для Сью,
позор для Эдуарда, а я и Лиза лишаемся всех денег. Вот так я и жил. Ведь
Мартина не успела родить ребенка…
Мы с Лизой проплакали почти всю ночь. Она
рассказала, как Жан убил отца и мать, как она убежала, как ее подобрал Яцек,
как ее преследует Ренальдо.
«Папочка, – захлебывалась дочка, –
папочка, Ренальдо грозится убить меня, если я не выйду за него замуж! Он
изнасиловал меня в ангаре, когда я пряталась там от Жана. Папочка, помоги мне!»
От ненависти и ужаса у меня просто помутился
рассудок. И на следующий день я поехал в Ле Бурже и с удовольствием всадил пулю
в этого мерзавца. Представьте теперь мой ужас, когда я нашел там Даша и понял,
что эта гнида рассказал ей все о Лизе. А ведь мы с дочерью хотели уехать
тихонько в Англию и оттуда заявить о ее правах на наследство. И вот весь план
рушился из-за любопытства Даша. Голова закружилась, и пистолет сам выстрелил
еще раз. Даша упала, а я успел скрыться. Собственно, это все. Впрочем, я рад,
что не убил вас. – Аллан посмотрел на меня.
– Спасибо, – вырвалось у
меня. – Только не понимаю, почему Лиза так боялась, что ее настоящее имя
будет раскрыто? Я могу понять, что она опасалась Жана: он мог рассказать, что
не убивал Эдуарда и Сью, и все подозрения пали бы тогда на Лизу. Но чего она
ждала после его смерти, почему не раскрылась?
– Кажется, я понимаю, – спокойно
проговорил господин Прудон. – Срок давности за убийство – девять лет. Ей
оставалось продержаться совсем немного, и все – она неподсудна. А если бы
господин Гранж уехал с ней в Лондон, все стали бы думать, что они просто
любовники. Я полагаю, Лиза уговорила бы Аллана подождать еще некоторое время не
открывать ее настоящее имя.
– Я не верю ничему из того, что здесь
рассказывала моя дочь. Ее заставили оклеветать себя. Я глубоко убежден, что
Лиза – чистый и невинный ребенок.
