– Взрывное устройство… «крошку»… положить
в кафе «Красный дельфин»… но не положила… и пропала… а потом я узнал из газет…
– Последовала долгая пауза, затем снова послышался тихий шепот: – …она погибла…
и вдруг приходит и говорит… все ошиблись… я был так рад, я люблю ее …
– Рене, Рене, вы меня слышите?
Из диктофона доносился шум, звяканье каких-то
инструментов, потом лента закончилась. Комиссар выключил магнитофон.
– Больше он не сказал ни слова.
Красноречивая запись, не так ли, господа?
Мы все удрученно молчали. Внезапно Яцек
сказал:
– Это ничего не доказывает. Любой адвокат
разнесет эту запись в пух и прах. Какая Лиза? Фамилия не названа. Она погибла!
Ну и чушь! Где сказано, что это Лиза Макмайер? Может, это какая-то Лиза,
попавшая под колеса машины?
– Я с вами согласен, – сказал Жорж
Перье, – именно поэтому мы разговариваем не в тюремной камере, а в этой
уютной столовой.
Яцек продолжал атаковать:
– Еще требуется доказать, что Лиза была
любовницей Рене!
Лиза откинула волосы со лба:
– Налейте мне коньяку, а то эта пьяница
все высосет, мне ничего не достанется. – Жаклин поперхнулась. – А я,
так и быть, расскажу вам правду, – продолжала Лиза.
Я смотрела на нее во все глаза.
Интеллигентная, скромная и тихая девушка исчезала. Вместо нее в комнате
появился опасный зверек, что-то вроде хорька!
– С Рене меня познакомил Жан случайно, в
магазине. Рене мне сразу понравился, а я ему. Он перезвонил на следующий день и
назначил встречу. Меня разбирало от смеха, когда я врала Сьюзен, что хожу в
школу танцев. Мы правда занимались танцами, но только в постели. Возраст-то был
самый подходящий – четырнадцать и семнадцать…
– Дорогая, – попытался остановить ее
Яцек, – не надо все рассказывать. Ты наговоришь лишнего, и это плохо
кончится…
– Замолчи, слизняк, – отрезала
Лиза, – хочу говорить – и говорю. Рене был настоящий мужчина, не то, что
ты. У него осечек не случалось. И к тому же совершенно бесстрашный. Его старший
брат сидел в тюрьме, а Рене был связан с группой террористов. Он мне намекал,
что работал с самим Ильичем Карлосом. Ну а родителей своих я просто ненавидела
– и Сьюзен, и Аллана, и Эдуарда, и эту беременную корову Мартину. Пришлось мне
сказать Рене, что я хочу участвовать в революционном деле, даже ходила с ним на
собрания какие-то дурацкие…
А потом Рене дал мне «крошку». Это они так
бомбу называли. Все было проще некуда. Накануне отлета я засунула ее в багаж
Сьюзен. А знаете, куда я ее положила? – Лиза радостно рассмеялась. –
В ящик с ее любимыми куклами. Она их просто обожала, звала по именам, шила им
платья. Так что, надеюсь, эти проклятые игрушки разлетелись в пыль. Вот только
жаль, что Жан ускользнул, – по-моему, он что-то заподозрил. Поэтому, когда
мы приехали в аэропорт, он украдкой съел кусочек мыла, и его, конечно, тут же
стало выворачивать. Надо было мне рассказать про мыло Сьюзен, она бы его силой
в самолет запихнула, да я не поняла сначала, зачем он это делает. И к тому же мне
надо было успеть спрятаться до отлета. И тогда я залезла в ящик с тряпками в
ангаре.
Уж они меня искали-искали, оборались все. Но я
все рассчитала точно. Если бы речь шла просто о полете в Лондон, Сьюзен
вернулась бы домой, но ведь предстояла выставка ее любимых, ее обожаемых, ее
потрясающих деток – куколок! Ради них можно наплевать и на меня, и на Жана. И
потом эта корова Мартина сказала, что, как ей кажется, я поехала с Жаном в
больницу. Тут-то они и улетели. И все бы хорошо, если бы не этот подлец Ренальдо.
– Он ведь узнал про Рене, не правда
ли? – спросил комиссар.
– Ну да, узнал. Сначала попытался сдать
меня в полицию, потом решил придержать у себя дома. Денег хотел, негодяй! Но я
от него удрала. А что мне было делать дальше? Домой возвращаться нельзя – надо
сначала узнать, что заподозрил Жан, что ему известно. Я-то надеялась, он
отправится вместе со всеми к праотцам, а этот подонок спутал все планы. Вот я и
пошла бродить по улицам. Гуляю себе по набережной, вдруг вижу – идет мужчина,
прилично одетый, но, судя по всему, небогатый. Ну, думаю, девочка, это идет
твой шанс. Влезла я на парапет, а он уже тут как тут, давай меня от смерти
избавлять.
Лиза расхохоталась, глядя на вытянувшееся лицо
Яцека.
– В общем, спас он меня, а я ему
подсказала, как жениться на глупой пьянчужке. Но эта сволочь, Ренальдо, увидел
нас случайно и выследил – я еще была без грима. И узнал-таки, где я встречаюсь
с Рене. Он приметил, как я вышла и села в кафе, напротив его дома, и дождался
того же, чего ждала я: увидел, как приехали «Скорая помощь» и пожарные. Вот
только не знала, что Рене выжил. Его вынесли в мешке, я и решила: все, труп.
– Так перевозят обгоревших, –
пояснил комиссар, – в специальном чехле, чтобы ожоги не соприкасались с
уличной грязью. А потом Ренальдо начал вас шантажировать?
Лиза раскрыла было рот, но в этот момент
Жаклин нетвердой походкой подошла к Яцеку:
– Это правда? Ты спал с этой дрянью?
У Яцека забегали глаза:
– Дорогая, она же мне в дочери годится.
– Да ладно тебе, – усмехнулась
Лиза, – будь хоть раз в жизни мужчиной. – Она повернулась к Жаклин: –
Конечно, спал, все это время. Ты напьешься и дрыхнешь в гостиной, а муженек –
ко мне в постельку. Знаешь, ему там было неплохо.
Я подумала, что Жаклин сейчас выплеснет ей в
лицо кофе. Но женщина молча отошла к окну.
– Натали, попроси принести еще
коньяку, – сказала она.
– Дорогая, тебе не следует больше
пить, – взмолился Яцек.
Жаклин скользнула по нему равнодушным
взглядом.
– И что же теперь со мной будет? –
поинтересовалась Лиза.
Комиссар развел руками:
– Это решит суд.
– Ну, раз уж я здесь, – продолжала
Лиза, – неплохо бы помыться и переодеться, если для меня найдутся
какие-нибудь шмотки.
Я вспомнила, что являюсь хозяйкой дома:
– Лиза, поднимайтесь на второй этаж, в
ванную, а потом приходите в кабинет. Я попрошу принести вам туда одежду.
– Что-нибудь попроще и потеплей, –
попросила Лиза. – В камере очень холодно, и, если можно, кое-что из
косметики.
Злобный хорек куда-то исчез, перед нами снова
была отлично воспитанная девушка из хорошей семьи. Лиза встала и вышла за
дверь, за ней, как тени, двинулись два ажана.
Мы все молчали. Наконец господин Прудон не
выдержал:
