С этими словами он ухватил жену за руку и
уволок на кухню.
– Не верьте Илии, он жуткий врун, –
прошептал комиссар. – На самом деле Мария удивилась, что вы худы, как
селедка. В ее представлении все русские размером с печь, блондинки, с золотыми
зубами.
Я расхохоталась во весь голос:
– Где она видела таких?
Комиссар повертел в руках бокал:
– Здесь рядом «Тати», наш известный
недорогой универмаг!
Илия торжественно внес блюдо – на нем лежало
что-то похожее на куриные окорока, но гораздо меньшего размера.
– Прошу, – сказал комиссар, –
номер четыре.
Я посмотрела на тарелку, затем осторожно
откусила кусочек ножки. Продукт был незнаком, по вкусу он больше всего
напоминал курицу, пахнущую рыбой. Мясо незнакомого животного было салатного
цвета, лапка так мала, что я догадалась:
– Лягушка!
Комиссар радостно закивал головой:
– Истинно французский деликатес. Ешьте,
ешьте, я знаю, как это вкусно.
Только правила хорошего тона, втиснутые
упрямой бабушкой в мою голову, не позволили выплюнуть данный деликатес прямо на
стол. Нет, иногда мы, руководствуясь самыми хорошими чувствами, делаем ужасные
гадости.
Вздохнув, я стала медленно пережевывать
пахнущий тиной кусок, стараясь изгнать воспоминания о скользком, бородавчатом
животном. Бог мой, здесь целых пять лапок! Неужели нужно съесть их все! Но тут,
на счастье, комиссар поднялся из-за стола:
– Пойду сам выберу мясо для шашлыка!
С быстротой молнии я ухватила ножки и запихала
их к себе в сумку. Вернувшись через несколько минут, мой кавалер был несказанно
удивлен:
– Вы уже все съели, вместе с костями? Так
понравилось? Хотите еще?
– Нет, нет, – дрожащим голосом
произнесла я, – хочется все попробовать.
Следующим номером были запеченные виноградные
улитки. На мой взгляд, по сравнению с лягушками у них было одно очень большое
преимущество: можно глотать не жуя. Зато потрясающе вкусное мясо искупило все
страдания. Расправляясь с ягненком, я спросила комиссара:
– Чем вам так обязан Илия?
Он отмахнулся:
– А, ерунда, я спас его от гильотины. И
вообще, меня зовут Жорж. Было бы приятно, если бы вы меня так называли.
– А мне было бы приятно, чтобы вы
избавили от гильотины Андре.
Комиссар отложил вилку:
– Даша, я сижу с вами в ресторане как
частное лицо, а не как полицейский. И просто как Жорж Перье могу сказать, что
мне очень жаль Андре. Но как комиссар Перье я обязан действовать в рамках
закона, а в глазах закона мадемуазель Ярузельская, или мадемуазель Макмайер,
подозревается в преднамеренном и жестоком убийстве. Подумайте, в этой
катастрофе могла погибнуть ваша дочь. Ребенка спасло Провидение. Ведь вы можете
подать иск против Андре, вы знаете об этом? Подумайте, какой дьявольский план
родился в голове этой прелестной девушки. И что бы ею ни двигало, она не имела
права лишать человека жизни. Откуда она знала, что Жан поедет в машине один?
Какая у нее была гарантия, что в автомобиль больше никто не сядет? А вдруг он
решил бы кого-нибудь подвезти, просто неизвестного человека? Сколько было бы
трупов? Ей следовало прийти в полицию и рассказать все нам, а не устраивать суд
Линча!
– Девочке не поверила даже родная мать.
Представляю, что ее ожидало в полиции. В лучшем случае семья упрятала бы ее в
психушку, в худшем – брат сумел бы от нее избавиться. И потом, у нее такие
слабые руки… Как она могла бы испортить что-то в моторе? Я попробовала
вывернуть свечу. Знаете, сколько пришлось потратить времени? Сорок пять минут.
Здесь действовал кто-то другой – мужчина, хорошо разбирающийся в машинах. И я
его найду сама.
Комиссар в негодовании отложил вилку:
– Даша, приказываю вам бросить заниматься
частным сыском. Вы даже не представляете, какой механизм включаете своими,
честно говоря, дурацкими действиями. Умоляю вас: не вмешивайтесь ни во что,
иначе я арестую вас.
– За что?
– Боже мой, неужели трудно задержать человека,
если хочется? Держу пари, в вашей красивой сумочке нет паспорта. Вот и арестую
вас для выяснения личности на десять суток. Как раз хватит, чтобы во всем
самому разобраться и не спотыкаться все время о вашу неуемную активность!
Я поднялась со стула, но Жорж ухватил меня за
рукав:
– Не сердитесь, я просто боюсь за вас. А
сейчас вы увидите что-то необыкновенное. Илия, неси Патрика.
Хозяин принес небольшую ангорскую морскую
свинку, блюдце с бумажками и поставил все на стол.
– Патрик вам погадает. Он вытаскивает
билетики только для тех, кого любит. Скажите: «Мой дорогой, тяни».
Я сказала волшебную фразу, и очаровательная
свинка вытащила одну из свернутых бумажек.
– Читайте вслух, – попросил
комиссар.
– «Если встретите лестницу, прыгайте
смело, вас ждет удача и награда».
Я расхохоталась:
– Это я сейчас и сделаю – спрыгну с
первой увиденной ступеньки. Мне пора, уже половина третьего.
– Вы куда-то торопитесь, Даша? Подождите,
на улице писает ангел.
Я удивленно посмотрела на него:
– Писает ангел?
Комиссар расхохотался:
– Ага, я нашел брешь в вашем потрясающем
французском. Мы называем так дождь, во время которого продолжает светить
солнце!
– А мы, русские, зовем такой дождик
грибным или слепым!
– Французы всегда отличались
богохульством.
– Но мне действительно пора, и писающий
ангел не помеха!
– И все же, куда вы спешите?
Я вынула пудреницу и губную помаду:
– У месье Гранжа скоро день рождения.
Нужно купить ему подходящий подарок, а в шесть я должна быть дома. Придет мать
Мартины, хотелось бы испечь для нее настоящий пирог с капустой!
Комиссар внимательно посмотрел на меня:
– Пирог – это потрясающе. Я тоже не прочь
попробовать, но, увы, вечером мне предстоит нудная работа.
– Какая?
– Буду бить одного мальчишку до
полусмерти, авось признается в грабеже.
Я выронила помаду. Комиссар встал из-за стола:
– Даша, я же грубый полицейский, и юмор у
меня соответствующий.
