Через несколько месяцев стало ясно – дело идет
к свадьбе. Так и вышло: не прошло и полугода, как Наташка укатила в Париж. Мы
осиротели. Изредка раздавались телефонные звонки – писать письма Наташка была
не мастак. Потом вдруг она замолчала, и связь оборвалась. Мы жили по-прежнему –
росла Маня, рожала бесконечную череду котят Клепа, женился Аркадий, мы сделали
ремонт в новой квартире, расставили мебель. И вот через семь лет…
– Не желаете ли предсмертные блинчики на
ужин? – поинтересовалась я у своих домашних.
В этот момент зазвонил телефон.
– Первый звонок в новой квартире! –
завопила Маня. – Кто бы это?
Это была Наташка.
– Мне дали твой номер на старой квартире.
Я развелась с Гаспаром! – кричала она через города и страны. – Теперь
я снова замужем, теперь я баронесса Макмайер!
– Погоди! – заорала я в
ответ. – Он что, англичанин?
– Нет, шотландец, – верещала
Наташка, – но живет в Париже, я теперь страшно, умопомрачительно богата!
Вот так мы все получили приглашение приехать в
Париж!
– Не думай о деньгах, – радовалась
Наташка, – все за мой счет! Займи на билеты. Вези всех, котят тоже. Жан
обожает животных.
Ранним июньским утром я с Клепой и котятами в
перевозке, Аркадий, Оля и Маня с Фимой-5 в коробочке стояли в Шереметьеве. У
нас была одна дорожная сумка. Поэтому в багаж сдавать было нечего. Летели мы
спокойно. Звери и Оля мирно дремали, Аркадий читал, я вязала очередной шарфик.
Переполох возник только один раз, когда не в меру самостоятельная Маша сама
пошла к стюардессам за водой. Через несколько секунд после ее ухода раздались
ужасные вопли. Мирно спавшие пассажиры разом проснулись. Одна и та же мысль
пронзила все головы: «Падаем!» Но не успели мы как следует испугаться, как к
моему креслу подскочила встрепанная стюардесса:
– Вы знаете, что у вашей девочки крыса?
– Конечно, – ответила я, – это
Фима Пятая.
– По-почему пятая? – только и смогла
вымолвить ошеломленная девушка.
– Видите ли, – спокойно протянул
Аркадий, – крысы долго не живут… Два-три года, и все. А мы каждую новую
крысу называем Фимой. Эта уже пятая. Первые четыре почили в бозе.
– Где почили? – продолжала
растерянная стюардесса.
– В бозе, – ответил Аркадий и
откинулся в кресле.
– Это безобразие! – закричала
стюардесса. – Я обязана сообщить командиру корабля! Крысы – разносчики
чумы!
– Сама вы чума! – ринулась в бой
Маша.
Стюардесса понеслась в носовой отсек.
Вспотевшая Маруся залезла на свое место.
– Ну чего тут такой шум поднимать? –
заныла она. – Я только сказала, что Фима хочет пить, а эти идиотки меня
спросили, кто такая Фима, а я ее показала! Мама, они не высадят нас?
– Не высадят, – тихо вздохнула
рассудительная Оля, – высаживать-то некуда, только на облака.
Тут как раз начали разносить обед.
Успокоившаяся Маруся стала кормить Фиму листьями салата.
– Ну что, ест? – раздался чей-то
голос.
Мы подняли головы. Полный молодой мужчина в
форменной одежде Аэрофлота приятно улыбался нам.
– Ест, – ответила Оля.
– Это и есть ваша Фима Пятая? А я –
командир корабля Александр Иванович Крылов, – представился летчик.
Маруся побагровела от злости:
– Моя Фима не разносит чуму. Эта ваша
стюардесса психопатка. Она, наверное, считает, что у всех кошек лишай, а все
собаки бешеные.
– А у тебя есть еще животные? –
продолжая улыбаться, спросил Александр Иванович.
– Да вот они, – обрадовался
бесхитростный ребенок.
– Ну и ну, – покачал головой
командир корабля, – а у нас дома один хомяк, да и то скучный какой-то.
Жена хочет ему девочку купить в пару.
– Ой! – обрадовалась Маруся. –
Мама уже такую глупость один раз сделала! У нас был хомяк, и ему купили
девочку. Так они все время занимались сексом и все время рожали хомячат. Мама
не могла их топить и все время таскалась в зоомагазин. Вы лучше купите своему
хомяку мальчика, они могут и с мальчиками сексом заниматься, а хомячат не
будет. У «голубых» ведь детей не бывает.
Летчик крякнул:
– Ну, спасибо тебе, все отлично
растолковала. Тебе сколько лет?
– Ей двенадцать, – объяснила Оля.
– Ну ладно, – улыбнулся Александр
Иванович, – счастливого полета!
Дальнейшее путешествие было безоблачным, а
Париж встретил нас солнечной безветренной погодой. Потолкавшись по коридорам
аэропорта Шарля де Голля, мы добрались до таможни.
– Так, – сказала Оля, – ты, Маруся,
прячь Фиму в карман и молчи, пока не пройдем контроль.
Возле стойки мы вытащили ветеринарные
сертификаты и отдали их таможеннику.
– Все чудесно, господа, а где документы
на это животное? – сказал он.
Наши головы разом повернулись в сторону Маши.
Фима преспокойно сидела у нее на плече.
– Ты почему ее не спрятала? –
спросила Оля. – Я же тебе сказала!
– Ну не услышала! – завопила Маруся.
– Господа, господа, где документы? –
настаивал таможенник. – Где документы на эту мышь?
– Это не мышь! – опять завопила
Маша. – Мышь – мелкий грызун, а это чистая, здоровая, абсолютно безвредная
крыса!
– Я всегда считал, – вздохнул
Аркадий, – что не надо было учить ее так рано французскому. Вот сейчас она
этому таможеннику все объяснит!
– Документы, господа, – настаивал француз, –
иначе я буду вынужден арестовать эту… крысу!
– Фимочка моя бедная! – зарыдала моя
дочь. – Сокровище, бриллиант ненаглядный, ты так и не увидишь Парижа, этой
всемирно известной столицы, самого прекрасного города на Земле!
Француз расплылся в улыбке:
– Кто научил тебя так отлично говорить
по-французски?
– Мама, – воскликнула Маша, –
она учит студентов французскому!
Таможенник повернулся.
