И он начал вынимать из сейфов бархатные
коробочки. Я медленно перебирала украшения. Камни в оправах были разного
размера – от микроскопических осколков до вполне приличных алмазов. Но все были
намного меньше того, что лежал у меня в сумочке. Порывшись в коробочках, я
выта-щила кольцо в элегантной оправе с камнем размером с рисовое зерно.
– Это, пожалуй, подойдет. А какова цена?
Прочитав небольшую лекцию о подорожании
алмазов на мировом рынке, Огюст назвал безумную сумму.
– А что, цена кольца зависит от размера
камня?
Ювелир снова пустился в рассуждения, но в
конце концов признал, что качество и объем бриллианта являются определяющими в
стоимости кольца.
– Очень симпатичное украшение, –
протянула я лениво, – вот только камень какой-то маленький и невразумительный,
к тому же желтоватый. Нет, мне не нравится. А можно заказать кольцо? Дело в
том, что от бабушки остались кое-какие камушки.
И я полезла в сумочку. Огюст взял специальную
лупу-монокль и в ожидании посмотрел на меня. Я раскрыла мешочек и выкатила
корунд на стол. Лупа, звякнув упала рядом.
– Бог мой, – прошептал ювелир, – мадам,
это стоит целое состояние! Такую вещь просто опасно вставлять в оправу, вы не
сможете носить это украшение. Конечно, я сделаю кольцо, но потом поместите его
в сейф, иначе спровоцируете бандитов на нападение. А лучше всего, чтобы никто
не знал о существовании в семье подобного камня. Такую драгоценность следует
хранить втайне и передавать из поколения в поколение. Поймите, это не
украшение, а вклад денег. А вы принесли его в сумочке, одна, без сопровождения,
боже, какая неосторожность!
Месье Леру покраснел, на лбу заблестели капли
пота.
– Мадам, – продолжал он, – прежде чем
заказывать кольцо, следует подумать. Тем более если собираетесь подарить его
невестке. А вдруг развод, и камень уходит из вашей семьи. Нет, это неразумно,
простите, просто глупо. Выберите для невестки что-нибудь из ассортимента
магазина. У нас есть и ожерелья, и браслеты, и кулоны. А свой камень унесите
домой, а лучше всего прямо в банк. Жизнь так непредсказуема, вдруг под старость
будете нуждаться и тогда горько пожалеете об этом алмазе.
– А сколько может стоить такой бриллиант?
Огюст Леру пошевелил губами.
– Камни такого класса уходят, как
правило, через аукцион. Или сделка, наоборот, совершается в полной тайне.
Разрешите, осмотрю бриллиант.
Через несколько минут ювелир назвал примерную
стоимость. Я произвела в уме расчет. Значит, так, этот камень – самый
маленький, всего их восемнадцать. Сумма после умножения получилась такой
огромной, что я тоже вспотела. Да, за такие деньги можно и убить десяток-другой
людишек.
Ни за что не понесу богатство в банк. За ним
охотится кто-то могущественный. А у банковских служащих есть языки и финансовые
проблемы. Нету ж, пусть лежат дома. В конце концов, о сейфе знаем только я,
Софи и Наташка.
Я повернулась к Огюсту:
– Вы правы, месье. Куплю для Ольги кольцо
и спокойно отправлюсь домой. А завтра помещу камень в банк. Надеюсь, вы никому
не расскажете о моем визите.
Ювелир мягко улыбнулся:
– Дорогая мадам, наша семья вот уже
двести лет занимается своим бизнесом. Мы умеем держать язык за зубами и дорожим
клиентами.
После этой тирады он вытащил из другого сейфа
еще коробочки, и мы начали выбирать подарок. Часа через полтора я оплатила в
кассе покупку.
В торговом зале было многолюдно. В особенности
много народа толпилось в отделе дешевых сувениров. В какой-то момент среди
покупателей мелькнуло знакомое лицо. Дима! В ту же секунду подошла секретарь
Огюста с молодым человеком.
– Месье Леру сказал, что вы очень плохо
себя чувствуете. Вот Леон проводит вас до дома. Леон – профессиональный шофер и
сам поведет машину.
Рассыпаясь в благодарностях, я краем глаза
косила в сувенирный отдел. Но Дима исчез. Скорей всего это кто-то на него
похожий. Ну что мог делать подкидыш в ювелирном магазине?
Услужливый Леон доставил меня до дома и даже
ввел в холл, поддерживая под локоть. Разозленная Наташка кинулась с выговором:
– Опять не слушаешься. Тебе было велено
одной не выходить, вдруг Каролина в Париже. – Вот, смотри, что я купила для
Ольги.
– Прекрасная вещь. Но можно подождать
несколько дней, – вмешался Аркадий, – мы очень волновались.
От дальнейших нравоучений спас телефонный
звонок. Наташка сняла трубку и побледнела.
– Как избили? Где она? Сейчас приедем.
Мы с Аркадием уставились на Наташку.
– Звонили из госпиталя святой Анны, –
сообщила подруга, – к ним привезли жестоко избитую Луизу. В сумочке нашли
Дашкину визитную карточку.
– А кто ее избил?
– Ничего не сказали.
Госпиталь, громадный, как город, находился на
другом конце Парижа. И мы, попав во все пробки, добрались до места только через
два часа.
Луиза лежала в реанимации. Голову, словно
шлем, охватывала тугая повязка. Левый глаз, украшенный чудовищным синяком,
заплыл. Все лицо и часть шеи покрывали кровоподтеки. То, что было скрыто под
простыней, выглядело, очевидно, не лучше. Возле кровати читала дешевый романчик
девушка-полицейский. Увидев нас, она отложила книгу и требовательно спросила:
– Вы кто?
– Близкие знакомые, нам позвонили из
больницы. Кто это ее так избил?
– Вы не француженки, – уверенно заявила
девушка.
Наташка обозлилась:
– Налогов, которые я плачу в год, хватит
на зарплату для половины полицейских Франции. И потом, какое вам дело до нашей
национальности!
Девица, грозный страж закона, вдруг приветливо
заулыбалась:
– Не хотела вас обидеть. Просто
потерпевшая в бреду все время повторяет иностранные имена, а я не могу понять,
какие. Может разберете, если услышите.
– А что произошло?
– Пока ничего не знаем.
Оказалось, что "Скорую помощь"
вызвал маклер по продаже квартир. Он пришел, чтобы подписать договор купли-продажи.
Дверь дома оказалась незапертой, и он обнаружил Луизу в холле у подножия
лестницы, всю в крови и без сознания.
