Луиза помотала головой: – Это невозможно. Жду
агента по продаже квартир.
– Зачем?
– Решила продать дом. Здесь все были
несчастливы. К тому же по ночам чудятся призраки. Вижу Селину в ванной, папу в
кабинете. Господи, мама, наверное, сошла с ума и тебя тоже хотела убить.
– Где же ты поселишься?
– Куплю небольшую квартирку и попробую
начать жизнь с нуля. Денег у меня достаточно.
– Скучно ничего не делать, – проговорила
Оксанка, – переведи ей, что я советую пойти куда-нибудь учиться, и потом, куда
подевался Пьер? Они что, развелись?
Луиза замялась.
– Нет, окончательно мы не расходились, и
по документам все еще муж и жена. Но фактически уже давно чужие люди. Я
неинтересна Пьеру, кажется, он завел другую. А учиться я и сама хотела пойти.
Всю юность мечтала стать художницей, рисовать пейзажи, и неплохо получалось. Но
папа протестовал: надо покупать кисти, краски, бумагу. А маме не нравился
запах. Теперь смогу поступить в Академию художеств. Заплачу за обучение, и
примут без экзаменов.
Беседу прервал звонок в дверь. Приятный
молодой мужчина из риэлторской конторы был готов приступить к осмотру дома. Мы
откланялись и уехали.
– Жалко ее, – пробормотала Оксанка, – ни
родителей, ни родственников, ни работы. Даже подруг нет, кроме тебя. Вот
несчастье.
Дома нас встретил настойчивый телефонный
звонок. Я схватила трубку. В ухе зазвенел противный Лелькин голос:
– Ну ты и сволочь, как только такое могло
прийти тебе в голову.
Кое-как успокоив истеричку, я услышала
удивительную информацию. Вчера ночью в дом к Костику вломились спортивного вида
молодые люди с бритыми затылками. Поигрывая бицепсами, качки потребовали у
ошеломленных сирот то, что те привезли из Парижа.
Костик сначала сделал вид, что не понимает, но
пара оплеух быстро вернула память. Лелька принесла Ван Гога. Но один из
бандитов заявил, что "дурацкие картинки нам ни к чему", и велел
отдать какие-то слезы.
Костик и Лелька пытались уверить нападавших,
что никаких слез, кроме собственных, у них нет. Тогда их жестоко избили.
– Отдайте подобру-поздорову, – увещевали
бандиты, нанося удары, – а то хуже будет.
Рыдая, Костик просил взять Ван Гога,
рассказывая о его ценности. В конце концов один из нападавших вытащил сотовый
телефон и связался с начальством. В результате братки взяли, как они сказали,
"мазню", наподдав последний раз хозяину по зубам, начали крушить
квартиру.
Сирот заперли в туалете, предварительно
обшарив сливной бачок. Два часа в комнатах бушевал ураган, потом все стихло.
Еще через час Костя с Лелькой решили выглянуть из укрытия.
Представшая картина ужасала. В гостиной
вспороты диван и кресла, разбит телевизор и выпотрошены стулья. Картины
валялись на полу, разломанные рамы – рядом. В спальне летал пух из подушек, на
трюмо кучками лежала вытряхнутая косметика и выдавленный из тюбиков крем.
Но больше всего пострадала кухня. Там перебили
и испортили буквально все. Кофе, чай, сахар и крупы ровным ковром устилали пол.
Вся техника: тостер, миксер, кофеварка и соковыжималка – разобранная на части,
громоздилась в мойке. Продукты, вытащенные из холодильника, бросили в ванную.
Довершала картину гигантская записка с орфографическими ошибками, приклеенная
медом на новенькие обои в кабинете. "Верни все. А то хуже будит. Еще
вирнемся". На следующий день Костика с инфарктом увезли в больницу, а
Лелька кинулась звонить в Париж.
– Ну зачем ты наняла этих бандитов, –
рыдала она в трубку. – И что еще пропало, какие слезы, что это?
– Значит, все-таки вы украли Ван Гога?
– Ну, не украли, а просто взяли.
Подумаешь, он совсем вам не нужен, а нам жить не на что. И вообще, Костик –
твой бывший муж, и ты должна его поддерживать. Обеднели, что ли? Паршивую
картину мужу пожалела, ну и жадность! Да еще бандитов наняла. Ну, получила Ван
Гога назад, подавись теперь им, но, скажи на милость, чего еще ты хочешь?
Объясняться с обезумевшей Лелькой не
представлялось возможным, и я просто положила трубку.
– Что случилось? – поинтересовалась
Оксанка.
– Кто-то разгромил квартиру ворюг и
требует у них слезы.
– Вот ведь странно, – протянула Оксана, –
у меня тоже хотели получить слезы. Интересно, что это такое, не знаешь?
Я знала, но отрицательно помотала головой.
Присутствующая при разговоре Маша вздохнула:
– Когда кто-то что-то ищет, надо это
что-то получше прятать. Во всяком случае, сейф не подойдет. Следует искать
оригинальные решения.
Я посмотрела на девочку с подозрением. Уж не
задумала ли она перепрятать камни. Да нет, навряд ли, И притом ребенок не знает
про несгораемый шкаф за книгами. И про сейф сказала просто так. Интересно, чьи
камни, кто их ищет? Но кто бы он ни был, перед расходами не останавливается –
сначала громит Оксанкину квартиру, потом запихивает Деньку в Бутырку. Потом
обыскивает мой дом и особняк Луизы и, наконец, потрошит сирот.
Интересно, сколько могут стоить спрятанные в
сейфе бриллианты? Надо оценить находку. Завтра возьму один алмаз и поеду к
ювелиру.
Сказано – сделано. Наутро, около девяти, пока
все спали, я тихонько выскользнула из дома. Побег заметил только заспанный
Дима, мрачно пивший в одиночестве кофе.
– Вы куда собрались? – спросил он.
– В парикмахерскую, а ты почему вскочил?
– Да в этой дурацкой фирме теперь
установили часы работы и требуют сидеть с 9 часов на месте. Вот жуть, так рано
вставать приходится. Вы ведь в центр поедете, подвезите меня.
Я посадила Диму в машину, на бульваре Распай
он вышел, а я покатила к ювелиру.
Месье Леру очень любезен, не могу сказать, что
я частая гостья в его салоне, но иногда заглядываю: покупала часы Кешке,
браслет Наташке на день рождения, первые сережки для Мани.
– О, дорогая мадам, – разулыбался Огюст
Леру, – рад вас видеть. У кого на этот раз праздник, кому будете покупать
подарок?
– Невестка собирается рожать. Хочется
презентовать что-нибудь особенное, даже уникальное. Покажите кольца с
бриллиантами.
– Бриллианты, – месье Леру оживился, –
чудесный выбор. Вечные камни; нет женщины, которая устоит перед их
завораживающим блеском.
