– Ну там прямо концлагерь, – возмущался
Кеша. – После обеда тихий час. Изволь лежать в кровати. Проверяют, чтобы съела
всю еду. Олька не догрызла пончики, так прямо кошмар начался: все прибежали и
давай приставать, а почему аппетит пропал? Плохо с желудком? Или не вкусно? А в
21.30 гасят свет, и все, баиньки. Телевизор смотреть нельзя. Читать тоже,
извольте спать и растить ребеночка. Ей сегодня доктор Виньон сказал: "Вы,
мадам, сейчас просто колба, где зарождается новая жизнь, и в первую очередь мы
защищаем жизнь ребеночка. Так что придется забыть о своих желаниях и думать
только о прелестных и здоровых детках".
Оксанка грустно вздохнула:
– Приеду домой, расскажу коллегам, никто
не поверит. Больной еду не доел? Да и черт с ним, а на кухне – так просто рады,
болыпе помоев для свинки и кусков для собаки. У нас одна санитарка, Зина,
работает ради объедков, у нее немецкая овчарка и жрет ужас сколько!
Глава 23
В понедельник с утра пришлось отправиться на
работу. Я тружусь в Доме наук о человеке преподавателем русского языка. До сих
пор удивляюсь, зачем этим французам нужен русский. Ладно бы учились бизнесмены,
связанные с Москвой! Так нет, группа состояла из пяти домохозяек-интересанток.
Платили, честно говоря, гроши. Но заработок, как таковой, не волновал, денег у
нас с Наташкой предостаточно. На работу бегала просто по привычке, да и совсем
необременительно: два раза в неделю по полтора часа. Это вам не 42-часовая
рабочая неделя.
Вот и сегодня, посражавшись немного с
местоимениями, мои дамы, весьма довольные, отправились восвояси, а я с чувством
гордости рабочего человека двинулась домой.
В холле, на самом видном месте громоздились
два жутких коричневых фибровых чемодана, перехваченных ремнями. Я уставилась на
этих уродцев, выходцев из пятидесятых годов, и похолодела: нет, только не это.
Увидев выражение моей, так сказать, морды лица, Кешка противно хихикнул и
подтвердил:
– Элеонора прикатила, как всегда, без
предупреждения.
Элеонора! Элеонора Яковлевна, бывшая свекровь.
Вернее, моя первая бывшая свекровь. Вообще-то, я выходила замуж четыре раза. Не
подумайте, что причиной такого количества замужеств служила уникальная красота
невесты. Нет, просто многие женщины живут годами с любовниками, не оформляя
отношений. Мне же бабушка с детства твердила: "Никогда не ложись с
мужчиной в постель без штампа в паспорте. Получит, что хочет, и не
женится". Бабушкина тактика приносила удивительные результаты. И, не
случись поездка в Париж, я продолжала бы без конца расписываться, потому что,
как сказала одна наша преподавательница: "3амуж всегда выходят одни и те
же".
Беда состояла в том, что, получив мужа? я
совершенно не знала, что с ним делать.
Получалось так, что каждый раз в доме
заводилось что-то похожее на экзотическое животное, типа варана или страуса
эму. Его нужно было регулярно кормить, мыть клетку, чистить перья, хвалить и
подбадривать. Надоедало уже через месяц.
Но и это бы ничего, однако к каждому из них
прилагалась мама. Для него мама, а для меня – свекровь. И если мужья все-таки
чуть-чуть отличались друг от друга: Леня весил 120 кг, а Женя всего 60, – то
мамы у всех уродились, как близнецы.
Уже через неделю на голову невестки начинали
сыпаться справедливые упреки: супа нет, белье не выглажено, по углам пыль.
"3ачем только мой сын женился на женщине, которая не уважает его
мать!" Заканчивалось одинаково: я собирала чемоданы и уходила, правда,
всегда с прибылью. В первом браке обрела Аркадия. Кешка вообще-то был сыном
моего мужа от первого брака. Но после развода остался у меня. Второе замужество
принесло собачку непонятной породы, третье – аллергию на одеколон
"Арамис", четвертое подарило Машу.
Четырнадцатилетний Аркадий страшно злился:
– Если хочешь подбирать всех брошенных
младенцев, то уж лучше выбирай мальчика, а не эту сопливую девчонку!
В строю мужей и свекровей Элеонора Яковлевна,
безусловно, являлась генералом. И если до сих пор я не могу вспомнить, как
звали маму Лени, то Элеонору забыть невозможно. Может, потому, что она первая,
а может, из-за ее уникального характера.
"3мея в сиропе" – прозвал бабушку
ласковый Аркадий. Проработав почти тридцать лет в школе учительницей
французского языка и литературы, она делила весь мир на отличников и двоечников.
Пятерка выставлялась только тем, кто слушал, не прерывая, ее занудные сентенции
и в коротких паузах ухитрялся вставлять "как вы правы". Двойку
получали все остальные.
После того, как мы расстались с Костиком,
Элеонора Яковлевна ни разу не позвонила мне, родственные чувства проснулись
после нашего с детьми отъезда в Париж. Раз в году Нора внезапно сваливалась на
голову, как индонезийский тайфун "Мария".
Поглядывая на мое лицо, Аркадий продолжал
прихихикивать:
– Смотри, что она нам с Машкой в подарок привезла.
И он показал прозрачный кулек с пятью помятыми
и немного подгнившими яблоками.
– Эти плоды, – начал цитировать Кеша, –
выросли на необозримых просторах великой страны России. Всегда помни о своей
Родине и, любуясь прекрасными дарами, знай, что в первую очередь ты должен
уважать и любить меня, женщину, которая родила великого человека – твоего отца.
Подарки Элеоноры всегда потрясающи. Однажды, пересилив собственную скаредность,
свекровь презентовала нам с Костиком керамическую вазу. На следующий день ваза
пропала. А на Новый год свекровь снова подарила ее, но второго января забрала
обратно, ей показалось, что я недостаточно благодарна. Ваза появилась потом еще
раз, на 8 Марта, и потом исчезла окончательно. Такая же участь постигла и
байковое одеяло времен Первой мировой войны. Я вздрогнула и пошла здороваться с
несчастьем. Вечером мы все собрались за ужином. Софи торжественно внесла
супницу.
– Сегодня специально для Элеоноры
Яковлевны Луи сварил мясную солянку, – торжественно объявила Наташка.
– Не стоило беспокоиться, – мрачно
произнесла гостья и поджала губы, – я не искушена в яствах, и мне достаточно на
ужин половинки йогурта.
Рассерженная Наташка велела Софи:
– Принеси пол-йогурта.
Софи удалилась на кухню. Элеонорины губы
превратились в нитку:
– Неуправляемое обжорство ведет к ужасным
последствиям, Как только человек перестает думать о прекрасном…
– Вот тут вы не правы, – возразила
Оксанка, – еда тоже может быть прекрасной. А Луи настоящий художник,
попробуйте-ка салат.
Элеонора пошла багровыми пятнами от злобы. Мы
все затаились в ожидании, но Оксанка, никогда не видевшая мою свекровь,
опрометчиво продолжала:
