– Ну, взбалтываешь пузырек с лаком,
шарики тоже болтаются и перемешивают лак, наверное, и в крем такие кладут.
– Никогда их не видела.
– Да ладно, надо здесь чуть-чуть
прибрать, а то Софи будет недовольна. И я попыталась собрать крем с пола.
– Нет, хочу посмотреть на эти шарики, –
решительно заявила Маруся и принялась кромсать несчастный флакон ножницами.
Все-таки в Машке иногда просыпался пятилетний
ребенок. Я вздохнула и стала вешать в шкаф вещи.
– Мамуля, – выдохнула девочка, – мамуля,
ты глянь, какие шарики!
На письменном столе в остатках крема лежали
потрясающей красоты камни. Конечно, бриллианты легче всего подделать. Но эти,
даже испачканные, выглядели убийственно настоящими. Свет настольной лампы
отражался в многочисленных гранях. Я медленно взяла один из диамантов, подошла
к окну, помедлила секунду и чиркнула по стеклу. Появившаяся глубокая царапина
свидетельствовала о том, что это подлинный алмаз.
Бог мой, сколько же их здесь, настоящее
сокровище Али-Бабы. Так вот, что так упорно искал неизвестный, портя варенье и
паштеты, вот что требовали у Оксаны, вот они – слезы. Оставалось только понять,
кто положил это богатство в крем, кто искал камни и кому они принадлежат.
– Это что, бриллианты? – спросила Маня.
– Похоже.
И мы пошли в ванную комнату. Аккуратно вымыли
найденное, вытерли, пересчитали. 18 штук довольно крупных и удивительно
прозрачных камней. Страшно представить, сколько стоит этот клад!
В Маруськиных вещах отыскалась железная
коробочка из-под ментоловых таблеток. Мы положили на дно вату, а сверху
насыпали алмазы. Я взяла коробочку и обратилась к дочери:
– Манечка, умеешь хранить тайны?
– Обижаешь, – надулась девочка, – никому слова
лишнего не скажу, если не надо.
Я вздохнула, это было правдой. Стоило только
вспомнить дело об убийстве Жана Макмайера, Наташкиного мужа. Тогда отважный
ребенок помог моей подруге и не выдал никому, даже мне, тайну. Да, на Маруську
можно положиться.
– Извини, мой ангел, я вовсе не хотела
тебя обидеть, просто так сказала. Так вот, об этих камнях нельзя никому
рассказывать. Кто-то их давно ищет, и этот кто-то готов ради них на все.
– Из-за этого рылись в варенье?
– Думаю, да. Преступник решил, что мы спрятали
алмазы в банку с заготовками. А Дениска из-за этого богатства попал в Бутырку.
Видишь ли, я не хочу, чтобы ищущий догадался, что камни у нас. Пусть надеется,
что мы ничего не знаем…
– Мамусечка, а кто это – ищущий?
Я тяжело вздохнула:
– Не знаю, детка. Во всяком случае,
кто-то из близких. Дом методично обшаривают уже долгое время, скорее всего по
ночам.
– Но ведь ты не подозреваешь тетю Оксану
и Деньку?
– Нет, котик, они сами сильно пострадали
во всей этой истории.
– Ну тогда кто? Тетя Наташа? Аркашка и
Оля? Комиссар Жорж? А может, София, Луи или Ив? Дима?
Я призадумалась. Всех вышеназванных смешно
подозревать. Наиболее вероятным казался Дима. Но ведь паштеты и варенья
испортили в ту ночь, когда он пьянствовал в латинском квартале. Вдруг в дом
регулярно забирается посторонний злоумышленник? Тихо пролезает и тихо вылезает,
и так много дней подряд? Нет, это абсурд. Прежде всего необходимо выяснить, как
эти камни попали в "Амбрэ Солэр", кто их ищет и кому они принадлежат.
Взяв с Маруськи самое честное благородное
слово держать язык за зубами, я пошла в кабинет. Когда-то здесь оборудовали
небольшой сейф. О его существовании знали только я и Наташка. Никто из гостей и
детей не подозревал, что за томами "Древние мыслители Востока" есть
дверца. К тому же, чтобы добраться до сейфа, следовало знать, как отодвинуть
заднюю стенку полки, но, даже обнаружив дверцу, ее невозможно было открыть без
ключа. Он лежал, можно сказать, на самом видном месте, но никто не догадывался,
где именно. На письменном столе стоял небольшой глобус. Если нажать на кнопку с
внутренней стороны подставки, полушария раскрывались, и в этой оригинальной
коробке хранился ключ.
Я спрятала бриллианты под кучей старых писем
и, отягощенная тяжелыми раздумьями, двинулась в гостиную. Там на диване в полном
изнеможении лежала Оля.
– У меня нет больше сил, – простонала
она.
– Что, так тошнит?
– Жуть. Дурно от всего: от цвета, запаха,
звука… Вот уж не думала, что это возможно. Вчера Кешка поцеловал меня, и я
сразу понеслась в туалет. Теперь он обижается, говорит, что хорошую жену при
виде любимого мужа не мутит!
Я засмеялась.
– А где любимый муж?
– Моет во дворе Снапа, а Денька держит
Банди, чтобы не убежал.
– Так ведь собак только что мыли. Оля
замахала руками:
– Ну что ты, они так воняют собачиной.
Я тихонько усмехнулась, надо спросить у
Оксанки, сколько времени длится токсикоз беременных. Невестка и правда
плоховато выглядела. Бледная, под глазами круги, щеки ввалились.
– А Оксанка куда подевалась?
– Они с Натальей отправились покупать
подарки Аркадию.
Боже мой! Что же я за мать такая! Ведь завтра
29 сентября, Кешкин день рождения. То-то Луи вытащил большую форму для торта.
Все помнят о дне рождения ребенка, кроме родной матери. Вот уж точно не мать, а
ехидна какая-то. Оля с подозрением глянула на меня:
– Что притихла, небось забыла-то про день
рождения!
– Вот и нет, – фальшиво возмутилась я.
– Забыла, забыла, – продолжала ехидничать
проницательная Оля, – а помнишь, как ты меня 13 октября поздравила?
Да, был такой случай. Ну с кем не бывает, ну
перепутала. 13 октября и 13 ноября, подумаешь, ведь не нарочно. Зато какой
подарок красивый: хрустальный домик с музыкой и подсветкой!
Оля перестала хихикать и со стоном откинулась
на подушки. Я оставила ее мучиться на диване и побрела в гараж. Надо купить
подарок. Вот только что? Хотелось придумать что-то оригинальное. Часы,
зажигалки, галстуки, запонки, брючные ремни, портсигары – что еще дарят
мужчинам? И главное, все это у него есть.
Я села в машину и тихо поехала в сторону
центра, авось что-нибудь попадется на глаза.
