Глава 18
Голова немилосердно болела, противная тошнота
поднималась из желудка. Глаза никак не хотели открываться, когда же веки,
наконец, разлепились, я обнаружила, что лежу в незнакомой комнате. Все здесь
было отвратительно голубым: занавески, белье, халат, висящий на голубом же
кресле, около кровати толпились подставки с бутылками, какой-то непонятный
аппарат в изголовье противно попискивал через равные промежутки времени. Все походило
на больницу. Я поискала глазами кнопку вызова медсестры, но не нашла.
Интересно, здесь что, надо встать, выдернуть из себя все шланги и трубки, выйти
в коридор и позвать врача?
В этот момент дверь беззвучно распахнулась, и
появился симпатичный молодой мужчина в голубоватой пижаме:
– Ну как, пришли в себя, мадам Васильева?
Я кивнула головой:
– Откуда вы знаете мое имя? Врач радостно
заулыбался:
– У вас в сумочке лежат права.
– А как я вообще попала сюда?
– Вас привезла "Скорая помощь",
да вот здесь представитель полиции, он сейчас все объяснит!
В палату вошел Жорж. Я в ужасе закрыла глаза,
надеясь, что видение исчезнет. Но комиссар Перье удобно устроился в кресле и
приказал:
– Открывай глаза, не прикидывайся
умирающей.
Я осторожно взглянула в сторону приятеля:
– Как ты узнал, что я здесь?
– Если найдешь в Париже еще одну мадам
Даша Васильева, то, пожалуйста, познакомь с ней. Рассказывай все по порядку.
Что ты делала в номере Катрин Дюруа?
– Вот не знала, что ее так зовут.
Случайно заблудилась и зашла в гостиницу спросить дорогу.
– И поднялась на второй этаж, постучалась
в 19-ю комнату и сказала: "Простите, пожалуйста, как проехать на
Берлин?"
Комиссар откровенно издевался. Легко смеяться
над больным человеком; если бы не тошнота, придумала бы что-нибудь получше.
– А что со мной случилось, почему я
оказалась в больнице?
Комиссар возмущенно зашипел: – Такие люди, вот
именно из-за таких людей…
Он просто задохнулся от ярости, потом,
успокоившись, продолжил:
– Катрин Дюруа выехала из гостиницы.
Объяснила портье, что внезапно умерла ее тетка. Администратор посочувствовал и
вызвал такси. А дальше, горничная пошла убрать номер, но заболталась с кем-то
из постояльцев и решила приняться за работу только через час после отъезда
Катрин.
Взяла ведро, тряпку, открыла дверь и
обнаружила на полу тебя, моя радость. Рядом валялась довольно массивная
бронзовая лампа. Ею-то милейшая Катрин и съездила по твоей глупой башке. И
очень хочется узнать, почему.
– А Катрин поймали?
– Нет, мы не сразу обнаружили такси,
которое отвезло женщину на Северный вокзал. Сейчас она, скорее всего, уже
далеко отсюда. Так, жду объяснений.
– Очень болит голова.
– Не мудрено, бронзовая лампа, как
правило, вызывает именно такой эффект.
– Тошнит.
– Ничего удивительного, у тебя сотрясение
мозга. Давай, рассказывай.
– А как насчет прав человека? Можно
допрашивать умирающего?
– Закон даже разрешает находиться в
реанимации, и если ты сейчас же не начнешь говорить, отшлепаю тебя вот этим
предметом.
И Жорж показал на эмалированное судно. Я
вздохнула и начала свой рассказ.
В больнице пришлось провести две недели,
никакие просьбы и мольбы не помогли. Домашние стояли насмерть. Они
категорически отказывались взять меня домой. Более того, отняли газеты,
телевизор и радио.
– Мамуля, – бодро произносил Аркадий, –
средства массовой информации тебя волнуют, заболит голова. Читай дамские
романы, поедай конфеты.
И он протягивал очередную пачку чтива. От
одних названий скулы сводило: "Экстаз в пустыне", "Любовь под пальмами",
"Страсть в гареме"… Как только можно читать такое! И ни одного
порядочного детектива! Велика была радость, когда утром, возвращаясь с УЗИ, я
обнаружила на столе у окна кучу свежих газет. Боясь, что прессу отнимут,
засунула всю пачку под халат и ринулась в палату. Сидя на кровати, разложила
газеты под одеялом и принялась наслаждаться. В первых двух газетах,
датированных вчерашним числом, ничего интересного, зато сегодняшняя
"Фигаро" заставила подскочить на месте, остатки волос встали дыбом.
"3лой рок преследует семью Роуэн", –
кричал гигантский заголовок на первой странице. "Все боги отвернулись от
семьи фабриканта зубной пасты. Сначала нам сообщают о его смерти в Тунисе, но
потом оказывается, что Франциск таинственным образом остался жив. Затем сводит
счеты с жизнью младшая дочь – Селина Роуэн, а ее мать Каролина оказывается в
психиатрической клинике. Сегодня, рано утром, погибает сам Франциск Роуэн, и на
этот раз он не воскреснет. В 9 часов владелец концерна "Дентимал"
погиб под поездом метро на станции "Северный вокзал". Движение на
линии остановили примерно на полчаса. Приехавшим медикам осталось только
собрать части тела несчастного, разбросанные по путям. Кто из оставшихся
Роуэнов падет следующей жертвой неумолимого рока?"
Я свернула газету и решительно слезла с
кровати. Хватит валяться, пора действовать. Прежде всего следовало решить, как
выбраться из клиники. В моем распоряжении были пижама, халат и тапочки. В таком
виде не пройдешь мимо охраны на улице. Секьюрити остановит и отправит назад. А
из больницы, как из тюрьмы, можно бежать всего раз. Иначе поставят штамп
"склонен к побегам" и будут стеречь в три глаза. Нет, торопиться не
стоило.
Пришлось дождаться обеда. После десерта
медсестра задвинула шторы и пожелала хорошего отдыха. Я подождала еще минут
пятнадцать и тихонько выглянула в коридор: никого.
В клинике свято блюли распорядок дня, в тихий
час больным запрещалось ходить по коридорам, они должны были мирно спать в
своих кроватках. Врачи к этому времени уходили, оставался только дежурный. А
сестры использовали тихий час для своего отдыха, пили чай, курили, в общем,
делали то, что им запрещала старшая, но и она к этому времени убегала домой.
Я сняла тапочки и начала красться по коридору.
За дверью с надписью "Медперсонал" слышался звон посуды и тихий
мужской кашель. Ну, прекрасно, пьют чай, и дежурный врач с ними. Я двинулась
дальше, у самой лестницы была каморка, где уборщица держала ведра и тряпки.
Если повезет, найду там то, что нужно. Мне повезло. В небольшом шкафчике
обнаружились коричневый халат, такой же колпачок и пара старых стоптанных
темно-синих туфель. В этом одеянии уборщицы мыли здание.
