Следом за Наташкой в комнату потянулись все
домашние, привлеченные шумом, прибежали собаки, за ними с Хучиком на руках
вошла Селина.
– Лу, – удивилась она, – а как ты сюда
попала?
Луиза посмотрела на меня. Я весело потерла
руки и голосом бодрой кретинки произнесла:
– Давайте все сядем и спокойно послушаем,
что нам расскажет Луиза.
И бедной девушке пришлось повторить свой
рассказ. Услышав новости, Селина пошла красными пятнами.
– Бедный папа, какой ужас пришлось ему
пережить? А грабителей нашли? Луиза пожала плечами:
– Бедные мы, жизни теперь не будет. Не
знаю, как ты, а мама больше не вернется домой. Кстати, мне надо позвонить.
Я отвела ее к телефону и побежала в столовую.
Семья пребывала в крайней степени возбуждения.
– Мамочка, пусть Селина поживет у нас, –
взволнованно верещала Маня, – зачем ей ехать домой!
– Нет-нет, – сказала Оксана, – она должна
хотя бы увидеться с отцом и поговорить с ним.
– А зачем с ним разговаривать, – встрял
Дениска, – и так все ясно. Опять запрут дома и выходить запретят.
– Мне кажется, что обсудить проблему
следует на французском языке, – заметила Оля, – а то Селина ничего не понимает.
Мы начали высказывать свои соображения. Тут
вошла Луиза, вид у нее был расстроенный.
– Что еще случилось? – спросил Аркашка.
– Мама приехала домой и ждет нас с
Селиной.
– Боюсь встречаться с отцом, останусь
здесь, – захныкала Селина, – не поеду ни за что.
– Придется, – твердо произнесла Луиза. –
Господин Роуэн сказал маме, что, если мы все не вернемся, он переделает
завещание и оставит все деньги благотворительному фонду. Так что собирайся.
– Лучше бы он на самом деле умер, –
вырвалось у Селины, – опять начнутся издевательства.
В комнате повисло неловкое молчание.
– Послушайте, – обратилась ко мне Луиза,
– сделайте доброе дело, поедемте с нами. Отец поостережется устраивать сцены
при посторонних. А то, боюсь, как только мы появимся, в наши головы полетят
стулья!
Селина умоляюще сложила руки:
– Да, пожалуйста, умоляю. Папа всегда так
блюдет внешние приличия, он не станет при вас ругаться, я не выдержу, если на
меня будут кричать.
После таких просьб оставалось только
согласиться.
– Мамочка, мамусечка, – зашептала Маруся,
– возьми меня с собой, мне так ужасно интересно.
– Детка, это же просто неприлично!
– Ну, мамочка, я не пойду в дом, подожду
в машине, ну пожалуйста! Пришлось согласиться и на это.
– Надень сиреневый костюм, серьги с
аметистами и то кольцо, что подарил тебе на Рождество Аркашка, –
проинструктировала Оля.
– Не забудь сумочку, – напомнила Оксанка.
– И надень туфли, а не кроссовки, –
съехидничал Аркадий.
Я тяжело вздохнула и пошла выполнять
инструкции. Оделась, подкрасила губы и довольная результатом спустилась в
столовую. В комнате уже никого не было. В машине я нашла девушек, Маню и…
Дениску.
– Ну, мамочка, – заныла дочь, увидев мой
красноречивый взгляд, – нельзя же оставить Деню дома одного.
Глава 14
Во дворе дома Роуэнов стояли полицейская
машина и "Скорая помощь". Первый, кого я увидела в холле, был
выходящий из гостиной Жорж.
– Вот те на, – недовольно проговорил он,
– может, взять тебя на работу в бригаду. Все равно без конца путаешься под
ногами, а так хоть деньги будешь за любопытство получать.
Шедший за ним следом эксперт заулыбался и
бросился целовать мне руку:
– Мадам, я так давно не встречал вас, так
хотелось…
– Ладно, будет любезничать, – прервал его
Жорж, – ты зачем сюда приехала? Да еще и детей приволокла. Собак хоть дома
оставила?
Я оглянулась, за моей спиной маячили тихие,
как тени, Маня с Деней.
– Вы же обещали не выходить из машины!
Ребята тут же испарились.
– Ну, – повторил Жорж, – зачем ты здесь?
– Мадам – наша гостья, – заговорила
Луиза, – и я не понимаю, почему вы позволяете себе разговаривать с женщиной
подобным тоном.
– Оставьте, Луиза, – улыбнулась я, –
комиссар мой хороший друг, он совершенно не сердится, это у него такая манера
говорить с теми, кого он любит.
Жорж крякнул и посмотрел на сестер:
– Ладно, я вернусь через час, и мне нужно
будет поговорить с вами.
Девушки согласно закивали головами, и я вошла
в гостиную. Высокий худощавый человек поднялся из кресла. Узкий длинный нос,
близко посаженные карие глаза, тонкий, сжатый в ниточку рот, жидкие волосы –
Франциск Роуэн не был эталоном мужской красоты. Но, когда он обратился ко мне,
в голосе прозвучала властность человека, привыкшего командовать:
– Вы опоздали на целый час, мадам Реми.
– Я не мадам Реми, меня зовут мадам
Васильева, и я привезла вашу младшую дочь. Селина очень напугалась ночью и
пришла к нам.
Роуэн чопорно улыбнулся:
– Простите, я принял вас за сиделку,
которую доктор вызвал к моей жене. И где же мои дочери?
Сестры робко вошли в гостиную.
– Папочка, – проговорила Селина, – я так
рада тебя видеть.
– Мы поговорим об этом позже, – оборвал
ее отец.
Минут десять он вел со мной светскую беседу, а
потом ясно дал понять, что пора бы тебе, мадам Васильева, убираться восвояси. Я
откланялась и вышла на улицу. Возле машины маялись от любопытства дети.
– Ну, что там было? – кинулись они ко
мне.
– Ничего, просто вежливо выгнали. На
обратном пути Деня и Маня щебетали как канарейки, и вдруг девочка спросила:
– А почему вы решили, что это Франциск
воскрес из мертвых, может, это его брат прочитал в газетах о смерти в Тунисе и
устроил весь этот спектакль!
Я мгновенно нажала на тормоза. Ну и Машка!
Высадив детей у супермаркета, я тихо покатила домой и тут же позвонила Жоржу.
Комиссар рассмеялся, услышав Машкины предположения:
