Справа от ворот в железной клетке сидела
привычно кудрявая белокурая девушка, на ее лице замерло каменное выражение. А
впереди, сразу за воротами, тянулась решетка. Паренек прошел через ворота и
подал девушке документы, та выдала железный номерок и нажала кнопку. Решетка с
лязгом отошла в сторону. Я быстренько повторила маневр. Мы оказались внутри
тюрьмы, и решетка с жутким стуком захлопнулась за нами. Стало страшно. Господи,
ну куда лезу? Быстрым шагом мы пошли по коридору, поднялись еще на один этаж и
опять оказались возле решетки и девушки в клетке. Прямо над головами виднелась
надпись: "Следственная часть". Мой компаньон показал номерок.
Стражница открыла решетку и тусклым голосом сказала: . – Второй кабинет.
Мы прошли по длинному коридору и встали у
второго кабинета. Появился молоденький офицер, он взял у нас заявку и отпер
комнату. Я шагнула внутрь и вздрогнула – замок заперли.
– Да не дрожи ты, – рассмеялся браток. –
Здесь всегда запирают двери. Не дергайся.
Я огляделась. Маленькая, метров 6-7 комната,
выглядела удивительно грязной. В углу валялись чьи-то рваные кроссовки, на
стульях висела тельняшка. Письменный стол и допотопная вешалка венчали пейзаж.
Сердце тоскливо сжалось: если у них так в помещениях для адвокатов и
сотрудников, то как же убого в камерах! Грустные размышления прервал звук
отпираемой двери. Конвойный ввел Дениску.
"Только не удивляйся, бога ради, не
удивляйся", – молилась я про себя.
Но Дениска даже не вздрогнул. Конвойный
повернулся и вышел. Денька молча продолжал смотреть на нас. Я откашлялась:
– Уважаемый Денис Иванович, ваша семья
наняла нас, чтобы помочь.
Не прерывая идиотской тирады, протянула
мальчишке листок бумаги. Денька прочитал и быстро стал снимать костюм. Я
продолжала вещать, как радио на вокзале:
– Чистосердечное признание облегчит вашу
участь и уменьшит наказание… Лже-Дениска гнусавил в ответ:
– Да не виноват я, зуб даю, подставили
меня.
Под этот аккомпанемент быстро производилась
операция по разгримировыванию и загримировыванию. Каштановый парик, усы, очки,
розовый пиджак… Управились примерно минут за сорок. Наконец были произнесены
завершающие слова "пьесы":
– И все же советую как следует подумать,
пока что мы потеряли здесь много времени зря.
Фальшивый Дениска подмигнул и еле слышно
прошептал:
– Делай все в обратном порядке.
Он нажал на звонок у двери, через несколько
минут вошел конвойный и увел заключенного. Мы с Деней двинулись по коридору.
– Повторяй за мной, – шепнула я.
Денька кивнул головой.
Показали железные номерки, и решетка
распахнулась. На первом этаже девушка беззвучно отдала удостоверения, забрала
номерки, и мы вышли во дворик. Я с ужасом ожидала воя сирен, лая собак… Но нет,
все тихо. Спокойно, средь бела дня удрали из Бутырской тюръмы, и никто не
заметил.
На Новослободской улице поймали машину и
помчались в Шереметьево-2.У табло в зале отлета маялась белая, как занавеска и
похудевшая Оксана.
– Ну что? – кинулась она, спотыкаясь о
чемоданы.
– Спокойно. Ты привезла вещи?
– Вот. – Подруга протянула сумку. Я
понесла ее к мужскому туалету.
Минут через десять умытый и переодетый Дениска
обнимал мать.
– Ладно, – прервала я их объятия. – Мало
времени, пойдемте в кафе. Мы устроились за столиком.
– Значит, так, – сообщила я, – через два
часа вылетаете на Кипр.
– Почему на Кипр? – удивилась Оксанка.
– Потому что там безвизовый въезд.
Поселитесь в отеле "Бич". В этой гостинице полно народа. Смешаетесь с
толпой отдыхающих и подождете моего приезда.
– А ты что, не поедешь?
– Нет, те, кто посадил Дениеку, уже
завтра узнают, что он сбежал. И если увидят, что я сегодня улетела в Париж, кинутся
по следу.
– Так они и так кинутся по следу, –
возразил Денька, – увидят в списке пассажиров на Кипр наши фамилии, и все.
Я выложила на стол два загранпаспорта.
– Не увидят. Ты, Оксанка, теперь Римма
Владимировна Федорчук, 43 лет, а ты Денька – Игорь Станиславович Решетов – 19
лет. Вы больше не мать с сыном, а просто знакомые, имейте это в виду. Здесь в
конверте билеты, доллары и разрешение на вывоз валюты. На две недели хватит, а
потом я приеду.
– Господи, где же ты их достала и как
попадешь на Кипр?
– Где достала, где достала – купила! А на
Кипр поеду не сразу. Ты ведь никому не говорила, что я в Москве?
Оксанка покачала головой.
– Значит, никто и не узнает, что я здесь
была. Отправлюсь во Францию в составе туристической группы. Сяду в автобус уже
через несколько часов. Ночью буду в Польше. Те, кто начнет вас искать, проверят
аэропорты, железнодорожные вокзалы, но прошерстить все фирмы, отправляющие
туристов на автобусе в Европу, им слабо! Знаешь, сколько таких фирм? Открой "Экстра-М"
– пять страниц объявлений! Меня они не найдут, вас тоже. Подумают, что
спрятались в Москве. Кстати, кто остался с собаками?
– Я поселила у себя Лену. Она только рада
пожить без матери. Сказала, что хочу еще отдохнуть и подвернулась путевка в
Феодосию. Она приглядит за собаками и будет отвечать всем, что мы уехали в
Крым.
– Ну вот, пусть и ищут в Крыму,
полуостров большой, – резюмировала я.
Глава 9
В Париж я попала через шесть дней. Путешествие
с группой российских туристов оказалось на редкость забавным. Почти все дамы
сверкали золотом и драгоценными каменьями, мужчины щеголяли в спортивных
костюмах. В основном это были "челноки" на отдыхе.
– Все Китай да Китай, – сказал один из
них доверительно, – надо же и в Европе побывать.
Но и в Польше, и в Германии, и во Франции они,
верные своему бизнесу, больше интересовались оптовыми складами, чем соборами и
музеями. Мне же, честно говоря, было все равно, пейзаж за окнами меня мало
занимал. Тревожило совсем другое. В пустой голове, как камни в погремушке, гремели
мысли: "Что такое есть у Оксанки? Как перевезти ее в Париж? Как вернуть в
Москву?" Единственным, кто мог помочь, был комиссар Жорж Перье, который
находился в Париже на набережной Орфэвр.
