Однако Ник прав: им надо было поесть. И она последовала за ним по длинному коридору.
В кухне Ник начал с осмотра большой старомодной кладовой. Опытным взглядом самостоятельного человека он окинул полки, — Есть яйца, торжествующе объявил он, — и спагетти. Посмотри, не найдется ли в холодильнике немного сыра и бекона, ладно, Абби?
Она осторожно, словно космонавт, входящий в чужой космический корабль, открыла дверцу холодильника.
— Сыр есть, но бекона нет…
— А как насчет ветчины?
— Ветчины полно!
— Прекрасно! — Он выпрямился. — Итак, думаю, теперь дело за тем из нас, кто лучше готовит карбонаро.
Абигейл непонимающе уставилась на него.
— Извини?
— Это спагетти с яйцами и беконом…
— Я знаю, что это. Ник, я просто не умею это готовить…
Он нахмурился.
— Глупости! Все умеют готовить спагетти.
Она вспомнила свою последнюю попытку приготовить пиццу и решительно покачала головой:
— Но не я!
— Ну хорошо! — Ник пожал плечами. — Тогда завари чай. И конечно, тебе придется вымыть посуду.
— Мне, как всегда, повезло, — сухо сказала она.
Как у него ловко получается отдавать распоряжения!
— Что ж, — проворчал Ник. — Большинство женщин променяли бы небо на землю ради пищи, приготовленной мной!
— Ты очень скромен!
В зеленых глазах таился смех.
— Да, это мой недостаток!
Ник Харрингтон, безусловно, знал толк в стряпне. Даже здесь он заставил ее чувствовать себя совершенно беспомощной. Разыскивая пакетики с бергамотовым чаем и стараясь не выглядеть так, будто впервые попала сюда, Абигейл еле сдерживала свою досаду.
Впрочем, она была рада занять хоть чем-нибудь руки и мысли. Это отвлекало ее от размышлений по поводу того, какой великолепный образчик мужчины хозяйничает сейчас на ее кухне. Особенно он хорош, когда не знает, что за ним наблюдают.
Найдя, что на кухне слишком жарко, Ник скинул свитер. Под свитером на нем оказалась свободная батистовая рубашка, и он сразу же закатал рукава, обнажив бронзовые от загара мускулистые предплечья. И, словно этого было недостаточно, расстегнул две верхние пуговицы рубашки.
Абигейл, сделав глубокий вдох, вынуждена была заставить себя оторвать от него глаза. В том, что Ник Харрингтон был потрясающе красивым мужчиной, сомневаться не приходилось. А испытывала ли она когда-нибудь такие же острые ощущения от присутствия Орландо? Хоть когда-нибудь ей хотелось сидеть и мечтательно смотреть на него, любуясь плавными, сильными движениями его рук под дорогой хлопчатобумажной рубашкой?
Нет, ничего подобного с Орландо у нее не было.
Даже в самом начале их знакомства. Теперь она уже сомневалась, расслаблялся ли он когда-нибудь и был ли таким раскованным в ее обществе.
Чем бы Орландо ни занимался, он все делал на публику, реальную или воображаемую. Живот у него всегда был слишком сильно втянут, на лице всегда мягкая улыбка, приветливое выражение. В доме было полно зеркал, и он постоянно следил за своим лицом, улыбаясь собственному отражению. Если он двигался с грацией, то это была искусственная грация, которой он научился в школе драмы. Он относился к тому типу мужчин, которые вечно заглядывают тебе через плечо на вечеринках, пытаясь поймать рыбку поинтереснее.
Ник поднял взгляд от закипающей в кастрюле воды.
— Ты уже приготовила чай? — Я положила два пакетика в кружки, сообщила она.
Ник поморщился.
— Абби, — начал он терпеливо, — в этом доме есть не только великолепный серебряный заварной чайник, но также и чашки из прекрасного тончайшего фарфора. Зачем же пить из этих грубых керамических кружек?
— Может, они мне нравятся!
— Мне тоже. Но они не для чая. Вот что я тебе скажу, — предложил он, почему бы нам не открыть бутылку хорошего вина?
Стакан вина позволил бы ей расслабиться. Может, тогда она наконец перестанет следить за Ником?
— Хорошая мысль! — сказала Абигейл и мрачно добавила:
— Если Орландо не продал все вино…
— Продажа вина в розлив слишком тяжелая работа.
Ник исчез и минутой позже вернулся с бутылкой бургундского. Он вернулся довольно быстро, подумала Абигейл, подойдя к шкафу и выбрав два бокала на высоких ножках. Хотя, возможно, это в порядке вещей. Ведь Ник Харрингтон человек находчивый и решительный.
Кстати, о решительности. Они ведь все еще не обсудили то, в какой форме он собирается предложить свою помощь. Абигейл украдкой бросила на него взгляд из-под темных ресниц. Лучше подождать, пока он поест и выпьет вина. И будет в более веселом настроении.
А он мог бы стать хорошим поваром, решила она, но уж слишком властен! Ее, Абигейл, он непременно заставил бы подносить ему чайники и кастрюли, накрывать на стол и натирать огромный кусок сыра в миску. Она даже вздрогнула от столь мрачной картины.
— Мне надо сделать что-нибудь еще? — спросила она с плохо скрытым раздражением.
— Пожалуйста! Я нашел в морозилке несколько французских булочек — не разморозишь ли?
Абигейл быстро поставила бокалы на стол и притворилась, что не слышит.
— Абби!
Она попыталась придать желтой салфетке форму лилии, но вышла какая-то яичница-болтунья.
— Карбонаро уже готово, так ты разморозишь хлеб?
Нет, но если он любит запах сгоревшего масла…
— Я не умею…
— Не умеешь?!
Она виновато встретила его изумленный взгляд.
— Я не знаю, как пользоваться микроволновкой, призналась Абигейл. Техника меня пугает.
Ник молча переварил эту информацию, а затем взял булочки и сыграл быстрый марш на множестве кнопок, украшающих переднюю часть представителя современного электрооборудования. При этом он обратился к Абигейл удивительно ласково:
— Тогда лучше сиди.
Она наблюдала, как он раскладывает по тарелкам спагетти, поливает его соусом, и с досадой чувствовала свою бесполезность. Но самое ужасное заключалось в том неодобрении, что исходило от него. Она совершенно никчемная!
— Это не моя вина… — начала Абигейл, стирая несуществующее пятно с мельнички для перца.
— Что — не твоя вина? — не понял он.
— Ну… что я не умею пользоваться микроволновкой…
Ник подвинул к ней тарелку, полную ароматной еды, другую поставил перед собой и уселся на стул напротив.
— Да? — сдерживаясь, вопросил он. — Тогда чья же? Бога ради, чья это вина? Орландо? Боюсь, я перестаю сочувствовать тебе, когда ты выступаешь с такими возмутительными заявлениями, как это, Абби!
