Выехали мы с Маней 31 декабря в семь вечера.
Дорога скользкая, снег несся прямо в ветровое стекло и тут же стекал с него уже
в виде дождя. Путь до Комарова, где жили Степа и Лара, в обычную погоду занял
бы от силы полчаса, мы же с Машей добирались почти три. Я вообще боюсь
скользких дорог, а недавний случай с Сержем Радовым напугал еще больше. Когда
перед глазами наконец возник милый двухэтажный дом, выкрашенный
светло-коричневой краской, из груди вырвался вздох облегчения: все-таки
благополучно доехали. Загнав машину под навес, мы бегом кинулись к двери. Она
распахнулась сразу, и на пороге появилась Люлю во всем великолепии своих ста
килограммов.
Род Войцеховских древний. Истоки теряются где-то
в XII веке, а на протяжении сотен лет мужчины Войцеховские верно служили
короне. Короли ценили своих вассалов и оказывали им разнообразные знаки
внимания: дарили земли, драгоценности, породистых лошадей и собак. Но в эпоху
Великой Октябрьской революции Войцеховским отчаянно не повезло. Львов, где они
жили, отошел к СССР, родовую усадьбу сначала разграбили, а потом превратили в
музей дворянского быта. Всех членов клана методично истребили. Чудом удалось
спастись мальчику Вольдемару. Ребенка пожалел повар и выдал за своего сына. От
него и пошла новая ветвь семьи, родовитая, но отчаянно нуждающаяся.
Финансовое положение Войцеховских выправилось
не так давно. В конце семидесятых Степану пришла в голову идея разводить собак
на продажу. Началось с того, что близкие приятели, побывав во Франции, привезли
оттуда йоркширского терьера – собачку практически неизвестную в Москве. Степан
купил у них Женевьеву и удачно продал первый приплод. При Советской власти на
торговлю щенками смотрели сквозь пальцы. Коммунисты считали это невинным хобби,
чем-то вроде коллекционирования марок или монет. Но коллекционер коллекционеру
рознь, стоимость иных собраний оценивается миллионами долларов. Степана ждал
оглушительный успех.
Комарово не Москва, хотя лежит в нескольких
километрах от столицы. Жизнь тут спокойная и провинциальная. Войцеховские имели
собственный дом, и никому не было дела до того, что во дворе у них носится пять
собак. На замечания соседей, что хватило бы и одной Женевьевы, Степа только
улыбался:
– Ну люблю животных, просто сил нет.
Степины йоркширы расселились среди московского
бомонда. Иметь кобелька или сучку от Войцеховских стало модно. Старик Вольдемар
только крякал, глядя на новую машину, хорошую мебель и толстую сберкнижку.
Степиным благополучием заинтересовались соответствующие органы, но мужчина
оброс невероятным количеством знакомых, и в местное ОБХСС позвонили из самой
Москвы. Больше Войцеховского не трогали, а дочка начальника Комаровского ОБХСС
получила на день рождения очаровательного щенка, и, как говаривала сова из
книжки про Винни-Пуха, «безвозмездно, то есть даром». Потом грянула
перестройка, и Степа оказался на самом гребне. Они с Лариской теперь выезжали
на международные выставки, откуда привозили награды мешками. Бизнес расширялся,
к нынешнему моменту у Войцеховских был большой питомник, налаженный рынок
сбыта, известность в мире собаководов.
Лариска до замужества закончила какой-то
институт, но потом пошла на курсы и превратилась в ветеринара. Характер у
Лариски веселый, и хорошее настроение, как правило, не покидает ее. Аппетит
соответствует характеру, поэтому весит Люлю около центнера, что не мешает ей
быстро и ловко двигаться.
Увидев нас, Лариска радостно закричала:
– Степа, Степа, беги скорей сюда,
посмотри, кто приехал.
Пока мы раздевались, подошел Степан и принялся
трясти мою руку:
– Даша, мы счастливы.
– А где Миша? – спросила я.
Люлю огляделась по сторонам, разыскивая сына.
– Не знаю, скорей всего у себя в комнате.
У него сейчас кошка котится, боится одну ее оставить.
– Кошка котится? – оживилась
Маруся. – Наверное, нужна помощь.
И девочка с ужасающим топаньем понеслась на
второй этаж. Степан рассмеялся:
– Чувствую, будет кому дело передать.
Мы прошли в ярко освещенную гостиную. Возле
сияющей огнями елки в удобных креслах сидели Петр, брат Степана, Анна, его
жена, и незнакомая мне пара.
– Ты ведь не знаешь Диану и
Кирилла, – сообщила Люлю, – знакомься. С Дианой вместе учились, а
Кирилл ее супруг.
– Между прочим, я еще и доктор, а не
только супруг Дианы, – раздраженно заявил мужчина.
Степа примиряюще замахал руками:
– Кирюша, ты чудесный доктор, но быть
мужем такой красавицы, как Диана, по-моему, очень приятно.
Доктор пробормотал что-то нечленораздельное в
ответ. Я вздохнула: надо же, уехать от собственного «домашнего уюта» и попасть
в чужой. Надеюсь, Кирилл не начнет сейчас громко выяснять отношения со своей
весьма невзрачной женой. У Люлю всегда было мило, весело и непринужденно.
Сейчас что-то изменилось даже в обстановке гостиной. Я пригляделась
повнимательней. Комната выглядела как-то странно. Картины сняты со стен и лежат
на полу. Книги вынуты и громоздятся около полок. У большого торшера отсутствует
абажур, и свет ничем не прикрытых лампочек бьет прямо в глаза. На диване
распоротые подушки. Казалось, в комнате орудовал вор или милиция проводила
тщательный обыск.
Рядом с весело горящим камином тосковало
пустое кресло-качалка, постоянное место старика Вольдемара. Странно, что отец
Степы не сидит, как всегда, у огня.
– А где Владимир Сигизмундович? –
поинтересовалась я. – Привезли ему на Новый год любимый миндаль в
шоколаде.
Повисло молчание, потом Степан произнес:
– Папа умер месяц тому назад от инфаркта.
Я окончательно растерялась. Как же так? Никто
не предупредил меня! Ни за что теперь не спрошу про Фриду, мать Степы, может, и
она тоже…
Словно услышав эти мысли, Люлю пояснила:
– Фрида пошла отдохнуть перед ужином. Ей
уже трудно встречать Новый год, не поспав два-три часа днем, все-таки
восемьдесят стукнуло.
Я облегченно вздохнула, слава богу, хоть Фрида
жива и здорова. Снова повисло молчание. Ветер завывал в каминной трубе, и в мою
душу постепенно стало закрадываться ужасное подозрение: так ли уж весело
встретим Новый год?
В гостиную влетела Маруся.
– Мамулечка, – заорала она с
порога, – пойди посмотри, какие расчудесные котятки родились. Мишка их
сейчас тряпочкой обтирает.
Потом она огляделась по сторонам и
бесхитростно спросила:
– Ой, тетя Лариса, вы затеяли ремонт? У
Мишки в комнате тоже такой кавардак!
Люлю не успела ответить, потому что снаружи
донесся гудок автомобиля.
