Бесхитростный ребенок принялся вываливать
домашние новости. Няня очень милая, зовут ее Роза. Она часто ночует у
Резниченко, в квартире оборудовали для нее комнату. Папе Роза тоже нравится, он
приглашает ее обедать в столовую. Еще Владимир нанял молоденькую служанку,
которая готовит, стирает и убирает. Няня ласкова и с Евой, всегда вечером
заходит, целует на ночь, поправляет одеяло. Когда несколько дней тому назад
девочка отлично написала контрольную по французскому, для нее испекли
праздничный торт. А послезавтра у папы день рождения, и они с Розой будут
украшать гостиную шарами, фонариками и флажками. Мама никогда так не делала,
говорила, что это вульгарно.
Лавинообразный поток информации прервала Марта
Игоревна:
– Улица Герцена где находится?
– В самом центре, а что вам там
понадобилось? – сказала Наташка.
– Хочу сводить Коконьку в салон красоты к
стилисту – говорят, мастера чудеса делают. Надо изменить прическу, макияж,
подобрать другую одежду. Вон Сонечка как преобразилась, красавица, да и только.
Кока, сидевшая за столом, так и подскочила:
– Мама, перестань, ни за что никуда не
пойду, ничего менять не стану.
– Но, детка, только для тебя стараюсь,
посмотри вокруг, никто давно не носит таких юбок, как ты. А голова? Просто
воронье гнездо, и покраситься не мешает.
Кока затопала ногами:
– Никогда!
Марта Игоревна схватилась за сердце и
простонала:
– Воды!
Зайка с Наташкой кинулись оказывать вдове первую
помощь. Лет тридцать пять тому назад один из кардиологов имел неосторожность
сказать писательской жене, что у нее небольшая аритмия. С тех пор при первых
признаках непослушания со стороны домашних Марта Игоревна прижимала ладонь к
необъятной груди и закатывала глаза. При жизни мужа этой сценой заканчивались
все семейные ссоры. Прозаик моментально кидался за валокордином и выполнял все
пожелания жены. Иногда в ход пускался затяжной сердечный приступ. Надо отдать
должное Марте Игоревне: тяжелая артиллерия выкатывалась редко, по особым
случаям. Например, когда Кока собралась замуж за учителя математики или когда
писатель решил пригласить пожить на даче своего сына от первого брака. Тут в
ход пошло все: обмороки, вызов «Скорой помощи», торжественное составление
завещания… Сегодня обошлось валокордином. Пристыженная Кока дала торжественное
обещание явиться завтра на прием к стилисту.
Глава 25
Я никак не могла придумать, как напроситься в
гости к Владимиру, но он сам неожиданно пришел на помощь. Стоматолог позвонил и
попросил, чтобы Ева приехала пораньше домой.
– Тут у нас небольшая семейная
вечеринка, – пояснил он.
– Знаю-знаю, по какому поводу, от души
поздравляю, желаю здоровья и исполнения желаний.
Владимиру пришлось предложить заехать и мне.
– Ничего особенного не устраиваем из-за
траура. К восьми часам подойдет парочка приятелей, и все. Если свободны –
приезжайте.
Я моментально согласилась и поднялась в Манину
комнату. Девочки самозабвенно играли в Барби. Услышав о предложении, Маня впала
в ажиотаж:
– А подарок? Дарить что будем?
Пришлось поехать в город. Хозяин «Клуба вина»,
у которого мы регулярно делаем закупки, вытащил на прилавок толстенный
«Каталог», и начались поиски. Перебрав достоинства разных напитков, обсудив
погодные условия 1936, 1948 и 1974 годов, остановились на бутылке «Шато
д`Арманьяка» 1928 года.
– Необыкновенно удачный сезон, виноград
уродился отменный, солнца и дождя было достаточно, – отметил продавец и
велел принести бутылку из подвала. Когда емкость стали укладывать в обитую
шелком подарочную коробку, я остановила продавца:
– Вытрите, пожалуйста, бутылку, такая
грязная, вся в пыли, даже паутина кое-где прицепилась.
Виноторговец в ужасе уставился на меня.
– Что вы, совершенно невозможно
упаковывать бутылку вытертой. Пыль, паутина – показатель возраста,
свидетельство того, что коньяк перемещали только один раз от места
приготовления к магазину, где он и пролежал в надлежащем помещении, ожидая
покупателя. Чем меньше напиток путешествовал, тем лучше качество. Истинный
знаток тотчас оценит ваш подарок. Благородная грязь только обрадует ценителя.
Пришлось заткнуться и молча смотреть на
процесс упаковки. Сначала шелковое дно коробки выстелили рисовой бумагой.
Сверху осторожно уложили бутылку, под донышко вставили прорезиненную прокладку,
такие же прокладки положили по бокам. Сверху лег еще один лист мягкой бумаги.
Коробку закрыли. На верхней и нижней крышках имелись ушки. Туда вставили
небольшой замочек. Крохотный ключик вручили мне, предупредив, что коробку
следует держать только горизонтально.
Вооруженные подарками, мы ровно в восемь
звонили в дверь. Владимир изобразил искреннюю радость. Бутылка привела его в
полный восторг. Маруся преподнесла небольшую акварель – озеро с лебедями.
Стоматолог, наслышанный о ее талантах, обрадовался.
– Специально для меня рисовала? Как мило!
Лет через десять буду хвастаться знакомством с тобой.
Ева протянула папе пакетик, в котором лежал
собственноручно сплетенный шнурок для очков.
– Прелестно, – небрежно сказал отец
и сунул подарок в карман.
В гостиной уже сидели две пары.
– Мои друзья, – сообщил Владимир.
Когда процедура представления закончилась, все
разместились за столом. Я оглядела странное угощение – блюдо с сырами, тарелка
с колбасами, с десяток покупных пирожных, фисташки, орешки, крекеры… Мало
похоже на парадный ужин. Госпожа Резниченко скорее всего приготовила бы в этот
день кучу всякой вкуснятины. Словно услышав мои мысли, одна из дам сказала:
– Нелли всегда пекла на день рождения
Владимира потрясающий торт. Коржей пятнадцать, не меньше, и на каждом особый
крем.
Повисла тяжелая тишина. Ее нарушила вошедшая
Роза.
При виде няньки стоматолог вскочил со стула.
– Знакомьтесь, господа, мой добрый ангел,
Роза. Не знаю, что бы я делал без нее.
Женщина, даже не улыбнувшись, поставила на
стол кофейник, но, уходя, ласково потрепала Еву по голове. Кажется, она и
впрямь хорошо относится к девочке.
Выждав момент, когда все занялись пирожными, я
приступила к решительным действиям. Одно неловкое движение, и кофе пролился на
юбку. Пришлось вставать.
– Пойду замою пятно.
На кухне Роза сосредоточенно трясла бутылочку
с детским питанием. Я постаралась как можно более льстиво сказать:
