Мы дождались появления девочки – вес 2 кг,
рост 43 см – и отправились домой.
Утром первый звонок сделали Александру
Михайловичу и рассказали о рождении близнецов. Полковник пришел в полный
восторг. Следующая неделя целиком и полностью была посвящена покупкам.
Суеверная Наташка не разрешала до родов приобретать никакие вещи и теперь в
самозабвении носилась по магазинам, скупая распашонки, пинетки, памперсы,
бутылочки. Не отставала от нее Маня – тащила плюшевых мишек и собачек.
На втором этаже оборудовали большую детскую.
– Станут постарше, расселим по разным
комнатам, – приговаривала Наташка, – а пока пусть живут вместе.
Две разноцветные колыбельки с пологами ждали
хозяев, шкафчики ломились от пушистых кофточек и крошечных штанишек. И как
апофеоз – гигантская железная дорога и два трехколесных велосипеда, купленные
обезумевшим от радости Аркадием.
За день до приезда близнецов домой я нашла в
сумке визитную карточку выручившего нас водителя и устыдилась – надо хоть
позвонить ему.
Трубку сняла женщина.
– Алло.
– Будьте любезны господина Резниченко.
– Он будет через час, что передать?
Я попыталась объяснить цель звонка. Женщина
стала еще любезней.
– О, это у вас родились двойняшки!
Владимир очень переживал. Давайте познакомимся, я Нелли Резниченко. Кстати,
страховая компания требует ваши свидетельские показания, а их агент примерно
через час приедет к нам. Если не очень заняты, подъезжайте, а то придется
тащиться в агентство, такая морока!
Мне пришлось согласиться.
Резниченко жили в престижном районе. Консьерж
вежливо осведомился о моей фамилии и вызвал лифт. Я поднялась на третий этаж.
На площадке находилась всего одна квартира. Тяжелая дубовая дверь распахнулась,
в проеме улыбался Владимир.
– Как мило, что согласились заехать.
Он провел меня в роскошно обставленную
гостиную. На широком кожаном диване цвета топленого молока сидела полная
женщина без возраста. Короткие белокурые волосы, скорей всего крашеные, карие
глаза.
– Познакомьтесь, – проговорил
дантист, – моя жена Нелли.
Женщина приветливо улыбнулась:
– Здравствуйте, присаживайтесь. Как
смотрите на чашечку кофе?
Я заверила ее, что смотрю благосклонно, и
симпатичная домработница принесла поднос с кофейником, конфетами и булочками.
Владимир вынул из бара бутылку. Скорее всего у него нет недостатка в клиентах –
коньяк был двадцатилетней выдержки. Разговор плавно потек своим чередом:
обсудили погоду, падение рубля, невероятные цены.
– Мамочка, – раздался вдруг робкий
детский голосок.
Я невольно повернула голову. В комнату,
неслышно ступая, вошла девушка лет семнадцати. Такая же шатенка, как отец, но
глаза материнские – карие с длинными пушистыми ресницами. Она странно
двигалась, словно кто-то связал ей ноги в коленях. На руках у девочки весело
гулил младенец примерно восьмимесячного возраста.
– А это наши дети, – обрадовался
Владимир. – Ева и Юра.
«Ничего себе разница между братом и
сестрой», – подумала я.
Словно услышав мои мысли, дантист рассмеялся.
– Классическая ошибка супругов средних
лет. Думаете, что пришел климакс, и не волнуетесь о задержке. А потом раз, и
получается отличный мальчишка.
– Владимир! – возмущенно сказала
Нелли.
– Прости, дорогая, юмор врача грубо
физиологичен, циничен даже.
Женщина покраснела как-то странно – пятнами.
Багровые ореолы покрыли шею, побежали по щекам, на лбу выступила испарина.
«Похоже, что у нее и правда климакс, –
невольно подумала я, – успела родить в последний час».
Очевидно, Нелли очень разозлилась на мужа,
потому что грубо обратилась к дочери:
– Что тебе надо, зачем принесла малыша?
– Мамочка, Юра не хочет спать, плачет все
время, – робко проговорила девочка.
– Ну, так успокой, дай соску и не
приставай с глупыми вопросами.
Ева потупилась, малыш весело пускал слюни.
Владимир, желая сгладить грубость жены, бодро
потер руки:
– Садись, доченька, выпей кофейку.
– Ей вреден кофе, – отрезала
мать, – к тому же надо делать уроки, опять получит кол по французскому. Ты
написала упражнение?
Девочка кивнула.
– А проверила?
Дочка вздохнула.
– Кажется, правильно, пусть папа
посмотрит.
– Папа может только советы давать, –
продолжала злиться женщина.
Глаза Евы стали медленно наливаться слезами.
Она умоляюще поглядела на отца. Я решила вмешаться:
– Можно взглянуть на работу? Преподаю
иностранные языки.
Девочка обрадованно побежала в комнату. В
гостиной повисло тягостное молчание. Чтобы нарушить его, я встала и подошла к
большому шкафу со стеклянными дверцами.
– Какая прелесть!
На полочках стояли разнообразные фигурки –
нэцкэ. Нелли подошла ко мне. Красные пятна сошли с лица, и она вновь стала
приветливой хозяйкой дома.
– Правда, хороши? Собираю с двенадцати
лет. Первую фигурку, вон того дракончика, подарил на день рождения дедушка, с
тех пор просто заболела нэцкэ. Здесь есть настоящие редкости, но кое-что не
представляет ценности. Вот, например, подделка, правда, очень симпатичная.
Фигурки стояли парами, некоторые по трое.
Дракончики, жабы, божки, собачки… Только утка пребывала в одиночестве.
– Ну, теперь знаю, что можно вам
подарить, – и я показала на унылую утку.
Нелли горестно вздохнула:
– Даже не ищите ей пару. Вы уже
догадались, что скульптурки живут семьями? Так вот, уток нигде нет – лебедей
сколько угодно, а с утками настоящая драма. И самое обидное, что пара-то у нее
была. Прелестная фигурка, чуть розоватая, глаза – цветные бусинки. Увидела
вещицу и просто влюбилась. Был, к сожалению, небольшой дефект – отбитая правая
лапка, но ее это не портило. Я так радовалась, что нашла селезня для утки! И
представьте, он пропал, просто исчез, как испарился!
– Не расстраивайся, дорогая, – проговорил
Владимир, – еще когда-нибудь попадется селезень.
