– Потому. Смотри преданно Алику в глаза и
через фразу повторяй – “счастлива работать под руководством такого гения”.
– Не слишком ли?
– В самый раз. У него самооценка высотой
с Останкинскую телебашню. Бойся Светки – гадина жуткая. Димка ничего, только
глупый очень, ну да он вязаться к тебе не станет. Валерке, зятю, сразу по
зубам, как под юбку полезет, и пообещай Виолетте пожаловаться. Композитор ее
боится как огня и сразу отвалит.
– Композитор?
– Ага, музыку сочиняет, только никто
исполнять не хочет. Ты не вздумай понадеяться, что он с тобой трахнется и
Светку бросит. А то тут была пара дурочек. Решили москвичками стать. Валерка
неразборчив, как павиан, лишь бы дырка была, куда засунуть. Не тушуйся, годок
помучаешься, зато диссертация в кармане, да еще работу подыщут. Слышала, мне
доцента дают!
Настя сняла с пояса коричневую коробочку и
принялась объяснять мне устройство пейджера.
Домой я ехала в легком обалдении. Сама много
лет проработала в институте. Правда, у нас там не было птиц такого высокого
полета, как Павловский. На весь коллектив три кандидата и один доктор наук. Но
совершенно нормальные люди, без наполеоновских замашек. Вот, значит, как
делаются диссертации! А я-то по наивности полагала, что дело только в хорошо
написанной работе. Ну и ну.
Загнав “Вольво” в гараж, я тихо прокралась в
холл – не хватало, чтобы кто-нибудь из детей встретил мать в таком виде. Но не
успела я шмыгнуть на лестницу, как из гостиной вышел Аркадий:
– Мать, ты где шляешься?
Потом сынок оглядел меня с ног до головы и
выпалил:
– Что это на тебе такое напялено? Где
откопала эту красоту невиданную?
– Не нравится? – фальшиво расстроилась я.
– Купила сегодня в бутике, говорят, последняя мода. – Ты что задумала? –
поинтересовался Кеша.
– Ничего!
– Мать, знаю тебя как облупленную. Или
рассказываешь правду, или звоню Александру Михайловичу и говорю, что ты
затеваешь таинственные переодевания.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди, плохо
иметь сына-шантажиста. И совершенно не хочется впутывать сюда Александра
Михайловича. Он мой старый и верный друг. Познакомились мы много лет тому
назад, когда я подрабатывала в Академии МВД: вбивала в милицейские головы
начатки французской грамматики. Группа подобралась редкостная – через двадцать
минут после начала занятий бравые лейтенанты начинали отчаянно зевать. Я решила
разнообразить занятия и предложила:
– Вижу, вам скучно читать текст про
Красную Шапочку, давайте займемся переводом того, что интересно.
Курсанты оживились.
– Давайте! – закричали они. – Нас страшно
волнует тема “Описание трупа”.
Я вздрогнула, но взяла предложенный листок и
принялась подробно объяснять слова. Пока дело шло о глазах, ушах, почках, было
ничего. Но тут вдруг я наткнулась на словосочетание “странгуляционная борозда”
и вынуждена была признать поражение.
– Мальчики, у меня слова “борозда”
ассоциируется только с пашней, а прилагательное даже по-русски не понимаю.
Сидящий на первой парте мужчина оживился:
– Сейчас объясню, все очень просто, вам
понравится.
– Он раскрыл портфель и высыпал на мой
стол кучу фотографий жуткого трупа висельника с выпученными глазами и
прикушенным языком. Никогда своей жизни не видела ничего страшней. На беду
перед семинаром съела два пирожка с мясом, и не успел капитан охнуть, как они в
переработанном, так сказать, виде шлепнулись на отвратительные снимки.
Курсанты кинулись ко мне и, собирая
перемазанные фото, принялись ругать неловкого коллегу. На следующий день он
пришел на занятия с букетом роз. С тех пор мы нежно дружим. У Александра
Михайловича есть собачка – английский мопс Хуч. Это подарок французского
коллеги – комиссара Жоржа Перье. Но приятель пропадает целыми днями на работе,
бедный песик от тоски начал болеть, и мы взяли его к себе. Для русского уха имя
Хуч звучит ужасно, поэтому Ольга назвала собачку Федором Ивановичем. Мопс
согласно отзывается на обе клички, и мы обожаем его. Небольшое напряжение
возникло, когда нанятая для близнецов няня привезла с собой в наш дом
йоркширского терьера Жюли. Слегка апатичный Федор Иванович, большой любитель поесть
и поспать, страшно оживился ~ при виде миниатюрной терьерицы. Несколько дней он
посвятил платоническим ухаживаниям, потом перешел к решительным действиям. В
результате мы получили восемь штук мопсерьеров. Кое-как пристроили
очаровательных в своем уродстве щенят и теперь пытаемся не допустить
“повторного брака”.
В наших идиллических отношениях с Александром
Михайловичем существует одна, зато большая ложка дегтя. Он – сотрудник МВД, к
тому же полковник. Несколько раз ему приходилось вытаскивать нас из неприятностей.
В последний – когда похитители потребовали гигантский выкуп за украденную
Марусю. Тогда полковник взял с меня честное слово никогда больше не заниматься
частным сыском. Я поклялась самыми страшными клятвами, Но жить мне стало как-то
скучно. Преподаю сейчас только четыре часа в неделю. Маня совсем выросла, а у
близнецов есть няня. К тому же совершенно н< собираюсь делать ничего
противозаконного. Просто хочу посодействовать несчастному парнишке,
оказавшемуся в большой беде. Кто поможет Роману, если не я? Ну не похож парень
на преступника! И зачем Павловским, таким богатым и именитым, обвинять юношу в
воровстве? Но если полковник узнает, тут же запретит разбираться в этом деле. А
мне вчера приснилась умершая Катюша. Она посмотрела на меня в упор большими
глазами и пробормотала: “Доверяю тебе Рому”. В результате я проснулась в
холодном поту.
– Мать, – продолжал настаивать Аркадий, –
жду ответа!
Пришлось рассказать почти все. Кешка почесал
кудрявую голову.
– Да уж, не повезло мальчишке. Хочешь, я
посмотрю дело?
– Как ты его получишь?
– Очень просто. Оформишь меня в конторе
как адвоката Романа, и я потребую дело для ознакомления.
– Но ведь родственников у Виноградова
нет. Как же нанимать адвоката?
– Защитника может оплатить любой – в
консультации не спрашивают, кем ты приходишься подзащитному. Миллион в кассу, и
я твой. Надо же помочь бедняге, только давай все-таки сначала посмотрим
материалы. Вдруг он тебе наврал?
